— Но я сказал, клянусь! Клянусь, я сообщил вам обо всех до последнего. О каждом!
Ричард склонил голову, снова стиснув зубы, и приблизил свое лицо к мужчине.
— Клянешься? — спросил Ричард. — Все правильно? Ты клянешься в этом?
Беркетт отчаянно закивал.
— Да. Клянусь.
— А что насчет Мораваски Мичека?
От красного лица Беркетта отхлынула кровь.
Глава 8
Эдвард Харрис вдруг с тревогой подался вперед:
— Подождите... Что? Вы хотите сказать, что Мораваска Мичек в Народном Дворце? Мичек здесь?
— Да. И ваш руководитель знал об этом. — Ричард повернулся к притихшему мужчине, которого прижимал к стене. — Правда же, мистер Беркетт? Ты знал. Ведь так?
Мужчину явно поймали на лжи. Он то и дело нервно высовывал язык.
— Я задал вопрос! Ты знал, что Мораваска Мичек во дворце, когда я попросил тебя отправить всех одаренных к библиотеке, ведь так? Хотя твой долг — сообщать обо всех одаренных лорду Ралу, ты намеренно скрыл, что Мичек во дворце. Так?
— Ну, я... Я не мог. Вы должны понять. Я просто не мог.
Ричард снова ударил его о стену, и штукатурка по бокам от головы Беркетта треснула.
— Почему не сказал мне?
— Мичек всегда был предан Даркену Ралу, потому что они разделяли некоторые экзотические... вкусы. Когда он оставил меня и моих служащих в покое, он перестал меня интересовать.
— И какое это имеет отношение к тому, что ты не сообщил мне о нем и не отправил его в библиотеку с другими одаренными?
— Он думал, что вы победили Даркена Рала только благодаря удаче. Он был уверен, что ваше везение кончится во время войны, и вы сгинете. Тогда он вышел бы из тени и заявил права на дворец. Он говорил, что использует заклинание и сделает со мной что-то ужасное, если я скажу вам, что он живет здесь.
Желваки Ричарда напряглись, когда он подумал о том, что Вика в руках этого человека.
— Я магистр Рал. Скрыть от магистра Рала, что кто-то в его доме замышляет против него недоброе — государственная измена!
Беркетт вздрогнул и кивнул.
— Я знаю, знаю. Я бы сказал вам, но он угрожал мне.
— Сколько раз ты был на посвящениях, Беркетт?
— На посвящениях? Трижды в день, разумеется. Каждый день. Я никогда не пропускаю посвящения.
— И ты лгал каждый раз, когда клялся мне в верности. Да, Беркетт?
— Не потому, что хотел. Разве не понимаете? Мне пришлось. Мичек сказал, что если я проболтаюсь кому-то и особенно вам, что он живет здесь и планирует захватить власть, то он убьет меня самым болезненным из всех возможных способов.
— Я могу понять людей, которые боятся магии, но как магистр Рал я являюсь магией против магии. Ты должен был сказать мне, что он здесь и угрожает тебе, а тем более о его посягательствах на мою власть. Я бы справился с ним и защитил тебя. Это мой долг, о котором говорится в посвящении. Теперь из-за твоего предательства его планы угрожают жизни верных мне людей, жизни Матери-Исповедницы и всему, за что мы сражались.
— Почему вы не сказали мне? — спросил Харрис у Беркетта. — Если вы боялись сообщить магистру Ралу, то я сделал бы это вместо вас. Почему просто не сказали мне?
Беркетт заикался и высовывал язык, игнорируя Харриса и пытаясь преуменьшить свое предательство.
— Я, я не знал, что он на кого-то нападет, магистр Рал. Клянусь. Я не знал, что Мичек причинит кому-то вред.
Ричард не желал спорить с такой очевидной ложью.
— Каким даром обладает Мичек? — потребовал ответа Ричард. — На что он способен?
Мистер Беркетт посмотрел на людей позади Ричарда, которые не сводили с него глаз — на Мать-Исповедницу, солдат и Морд-Сит.
— Ну, я... Я, я не уверен.
— Я слишком хорошо знаю, кто такой Мораваска Мичек, — сказал Харрис, когда Беркетт не признался. — Я думал, он сбежал еще тогда, когда вы убили Даркена Рала. Не ожидал снова увидеть этого извращенного человека и понятия не имел, что он вернулся.
Ричард обернулся к нему.
— Вы знаете, какой у него дар? Он волшебник?
Харрис покачал головой:
— Нет, магистр Рал, не волшебник. Мораваска Мичек чародей. Можно еще назвать его ведьмаком.
— Ведьмак! — воскликнула Шейла, сделав шаг вперед. Пальцем он ткнула Ричарда в плечо. — Вот что я почуяла!