— Это непростой вопрос, — наконец, сказал он. — По-видимому, у меня нет никаких причин делать то, что я делаю. И одновременно их множество.
— Я не понимаю.
— Когда-то давно я считал, что рожден для того, чтобы перевернуть этот мир.
— И не вы один.
— Разумеется. Почти каждый проходит через это. А потом наступает разочарование. Вот и у меня так же. Наверное, захотелось сделать что-то значительное. Такое, что еще никто не делал.
— Вы любите пустошь?
Ее вопрос прозвучал почти как утверждение.
— Почему вы так думаете?
— Не знаю, — призналась Анна. — Мне так кажется.
Он ненадолго замолчал.
— Нет. Наверное, нет. Здесь что-то другое.
— Расскажите мне о ней.
— Она — как неспокойный океан. Именно так я ее себе представляю. Пока двигаешься носом к волне, есть шанс благополучно добраться до порта. Вокруг образуется что-то вроде острова локального порядка, в котором все ведет себя так, как мы привыкли. Но стоит лодке повернуться кормой, и вы попадете в хаос. И тогда — храни вас Бог! Никто не знает, что живет там.
— Поэтично.
Майкл улыбнулся, и в этот момент заговорила рация.
— Майкл. Майкл ты слышишь меня? Прием.
— Да, Линда. Я слышу тебя.
— Ваш радиомаяк в порядке. Я выходила на несколько минут, тут…
Линда осеклась.
— Не важно. Теперь до конца поездки я буду у рации.
— О'кей.
— Все в нормально?
— Все прекрасно. Через полчаса я выйду на связь.
— Хорошо. Дорога просматривается хорошо?
— Не волнуйся, ты же видела мою оптику. Я одной рукой из ночи сделаю день.
— Но все-таки…
— Успокойся. Все в порядке.
— Да. В порядке. Ладно. До связи, Майкл.
— До связи.
Во время разговора Анна сидела тихо, как мышь. Когда Майкл положил микрофон на место, она спросила.
— Может быть, стоит включить фары?
— Пожалуй.
Он повернул тумблер. И сумерки расступились.
Помимо четырех мощных фар вдоль радиаторной решетки, на крыше «Сабурбана» было расположено еще шесть, включая два ярких прожектора, которыми можно было управлять из кабины при помощи джойстика. Анна тихо ахнула. Дорога перед машиной была просто залита светом.
— Наверное, эта машина стоит целое состояние, — сказа она, наконец.
— Пламеру виднее.
— Кто такой Пламер?
— Капитан Ричард Пламер. Командующий местным военным гарнизоном. Это он объявил на вас охоту.
— Вот как? И этот Пламер…
— Неплохой человек. По крайней мере, по сравнению с другими.
— Мне сразу стало легче, — съязвила Анна.
Майкл не обратил на это внимания.
— Пустошь — это его дитя, в некотором смысле. А я — его глаза и уши. Если бы не наши с ним хорошие отношения, вы бы уже сидели в кутузке.
— Так он знает, что я поехала с вами?!
— Нет. Пламер мне друг, но не до такой степени.
— Понятно.
Солнце продолжало клониться к закату. Теперь уже половина его диска скрылась за вершинами гор. Темнота постепенно охватывала огромную машину, и только яркие огни разгоняли приближающуюся ночь.
Анна посмотрела на панель перед собой.
— Скажите, это вы все сами сделали?
— Отчасти.
— А зачем все это?
— Можете считать, что это амулет на удачу.
— И это может нас уберечь?
— Я кое-что скажу, чтобы вы получше понимали ситуацию. Идет?
— Да.
— Итак — в машине есть радиомаяк. Он соединен с устройством, которое в случае снижения скорости менее двадцати пяти миль в час сразу подаст сигнал тревоги; есть несколько дополнительных баков, которые дают возможность проехать без заправки почти до Вашингтона.
— Ого!
— Ну и прочие мелочи, вроде устройства, автоматически поддерживающего давление в колесах, и трехнедельного запаса продовольствия.
Анна заулыбалась.
— Похоже, вы все предусмотрели.
— Похоже. Но это не так. Все это поможет, только если машина будет двигаться со скоростью не меньше, чем пятьдесят миль в час. Если замедлиться ниже этого предела, то все эти вещи станут бесполезными.
— Почему?
— Чарли рассказывал вам про Хорька?
— Да. Он был женихом Линды.
— Именно. Так вот, Хорек обнаружил, что время в пути зависит от скорости нелинейно.
— Чего?
— До Кубы сто миль. Мы двигаемся со скоростью шестьдесят миль в час. Сколько времени должна занять наша дорога?
Анна нахмурилась, подсчитывая.
— Так, сто миль… шестьдесят миль в час… Получается, чуть больше полутора часов.