Сергей Кумыш
Пустошь
Они хотели посмотреть Кижи. Приехали в Петрозаводск, остановились в первой попавшейся гостинице — тратить время на поиски не хотелось, оба устали от долгой дороги. Машину припарковали прямо у входа, никакой специальной стоянки поблизости не было.
Женщина за стойкой администратора не торопясь переписала их паспортные данные и попросила расплатиться сразу.
— Номер двести четыре, второй этаж. Туалет в конце коридора, душевая под лестницей. Горячей воды до конца месяца не будет, — сказала она, протягивая ключи.
Хорошо, что лето и что они здесь всего на пару дней.
— Может быть, стоило поискать что-нибудь еще? — спросил Саша, когда они поднялись в номер.
— Саш, все нормально, — ответила Катя.
Комната была довольно большой. Хотя, возможно, так казалось из-за практически полного отсутствия мебели: две кровати, две тумбочки, стол и стул. Больше ничего — ни шкафа, ни зеркала, ни уж тем более холодильника. Из окна открывался вид на небольшую, поросшую редким кустарником пустошь, за которой виднелись заводские трубы и железнодорожные пути.
Они немного постояли у окна, потом принялись распаковывать немногочисленные вещи: две дорожные сумки — у него и у нее.
— Сейчас немного отдохнем, а потом надо пойти прогуляться и купить билеты, — сказал Саша.
— Ты отдыхай, а я пойду попробую принять душ, — сказала Катя.
— Бр-р-р. В холодной воде?
Катя пожала плечами, улыбнулась и вышла в коридор.
Пока ее не было, он сдвинул кровати — получилась довольно просторная лежанка, прилег с краю, не снимая ботинок. Заложил руки за голову и задремал.
Она вошла в комнату, посвежевшая, с мокрыми волосами, присела рядом с ним.
— Ну что, пойдем гулять или еще поваляешься?
— Гулять, — ответил Саша.
— Мыться не пойдешь?
— Может быть, вечером. Холодная вода?
— Нормальная. Подождем только, пока волосы высохнут, ладно?
Город, когда они в него только въехали, показался им довольно безрадостным. Серое небо, серый асфальт, бесконечные индустриальные постройки, грязные и ветхие дома. Но погода менялась. Тучи рассеивались, вечер обещал быть тихим и солнечным. И где-то ведь в этом городе есть центр. И где-то есть берег Онежского озера. Набережная украшает любой, даже самый непривлекательный пейзаж.
Они вышли из гостиницы, оставив консьержке ключи. Спустившись с крыльца, Катя взяла Сашу под руку.
Оказалось, что центр неподалеку. Пройдя пару кварталов, они вышли к вокзалу, и пейзаж резко поменялся. Небольшие двух-, трех- и четырех-этажные дома выглядели если не уютно, то по крайней мере дружелюбно. Те же, что и везде, магазины, кофейни (в одной, куда они зашли, был дешевый
и довольно вкусный кофе); в глаза бросалось какое-то почти неправдоподобное для маленького города количество книжных магазинов — чуть ли не в каждом третьем доме. На одной из площадей, около свежевыкрашенного здания театра, несколько подростков катались на скейтбордах. На главной улице (если эта улица действительно была главной) торговый центр и кинотеатр.
— Не хочешь в кино сходить? — спросил Саша.
— Ну конечно, стоило столько ехать, чтобы увидеть фильм, который можно посмотреть где угодно, — ответила Катя. — Пойдем к озеру.
Оно уже виднелось невдалеке, улица упиралась в берег.
Было безветренно. Поверхность воды изредка лениво пошевеливалась, как огромное ожившее одеяло. На набережной стояли рыбаки, справа виднелся причал с пришвартованными «ракетами» и катерами.
Они подошли к самой воде. Катя обняла Сашу, прижалась лицом к его рубашке. Ей нравилось, что он почти не пользовался одеколоном и к запаху ткани примешивался только его собственный запах — спокойный, с легкой молочной кислинкой, с примесью табака, пожухшей травы. И еще что-то теплое, еле уловимое. Так пахнет дом, в который всегда хочется вернуться.
Он гладил ее плечи. Казалось странным, почти невозможным, что меньше, чем час назад они выходили из гостиницы и вокруг было самое безрадостное место из всех, где им приходилось бывать. Иногда понимать, что обманывался в чем-то или в ком-то, — самая большая награда и самое большое утешение.
Они купили два билета на завтрашний одиннадцатичасовой рейс до Кижей. И не торопясь пошли обратно. Больше смотреть было особо не на что.
Перед сном еще раз ненадолго вышли на улицу. Саша заглянул в окна машины, проверил, все ли на месте.
— Там в правилах написано, что курение на территории гостиницы запрещено, давай отойдем немножко, — сказал он.
Они сделали несколько шагов и подошли к краю пустоши, которую видели из окна. Место казалось абсолютно безжизненным. Деревья росли только по краям, птицы не пели. Из кустов не доносилось жужжания насекомых. Где-то вдалеке ездили машины, шла чужая неведомая жизнь. Здесь же они были совершенно одни.