— Хватит болтовни, девчонка, — голубые глаза старика, блеснули неожиданно молодым задором, — лучше расступитесь все вы, чтобы дать места твоей макаке, прежде чем я сделаю из ее шкуры бубен.
Сварунг не понял, что говорил старик, но он понял насмешливый тон, с которым он произносил свои угрозы. Он оглушительно взревел, вздымая над головой палицу и ледяные великаны расступились, давая место своему жуткому брату. Исполин рванулся к старику с неожиданной для его роста и веса скоростью, занося палицу, намереваясь одним ударом размозжить пришельцу голову. Старик ловко увернулся, вонзив меч в ногу твари. Гигант зарычал от боли, из раны брызнула кровь. Разъяренный великан двинул свободной лапой и этот слепой удар частично достиг цели — пусть и задетый на излете, старик был сбит с ног. Вновь поднялась и опустилась огромная палица, намереваясь размазать по скалам дерзкого человечка, но она лишь высекла искры из камня— с невероятным для его возраста проворством старик перекатился по земле, вскочил на ноги и, крутанувшись вокруг своей оси, полоснул мечом по шерстистому брюху Сварунга. Гигант взвыл от боли и склонился, пытаясь удержать вываливающиеся из разрезанного живота внутренности. Вновь поднялась и блеснула холодная сталь и уродливая голова чудовища откатилась под ноги к изумленно застывшей красавице. Та отпрянула в сторону, но поскользнулась на камнях, скользких от хлещущей крови и с жалобным криком упала на четвереньки. Прежде чем девушка успела встать, старик ухватил ее за роскошные золотые волосы и грубо вздернул на ноги, приставив лезвие меча к белоснежному горлу.
— Ну, — рыкнул он, обводя взглядом застывших в изумлении исполинов,— кто хочет последовать за Сварунгом? Рядом с его головой теперь ляжет и ее…
Словно в ответ ему меж скал загудел ветер, взметнулась пурга и громом ударил раскатистый смех, прокатившийся по окрестным горам. Что-то ослепительно сверкнуло и старик на миг зажмурил глаза. Когда же он вновь открыл их, вокруг уже не было никого, кроме златовласой красавицы, мягким, неуловимым глазу движением выскользнувшей из под острого меча. Нежные и холодные, словно выточенные изо льда руки обвились вокруг шеи старика.
— Убери свой меч воин, — сказала девушка, — отец сказал свое слово. Ты победил.
Щель в скале старик раньше не замечал — только сейчас он обнаружил, что за его спиной оказался проход, вполне достаточный, для того, чтобы войти туда двум людям. Точнее одному человеку и одной полубогине. Проход вел дальше, в глухие потемки подземелья, все время петляя. Если бы не девушка, он бы, наверное, давно заблудился. Но вот впереди забрезжил слабый свет, выведший их в большую пещеру. Потолок ее заполняли кристаллы кварца и горного хрусталя. Проникавший сквозь них откуда-то свет создавал удивительное сияние, позволяя старику хорошо разглядеть внутренность пещеры. Пол и стены покрывали причудливые рисунки и узоры, нанесенные охрой и какими-то иными красками. Эти рисунки не могли похвастаться утонченной красотой и филигранным искусством цивилизованных живописцев, но этот недостаток с лихвой покрывался свирепой яростью, которой буквально дышало каждое изображение. Огромные звери раздирали и пожирали друг друга, поросшие шерстью ледяные гиганты сходились в жестоких схватках с могучими людьми со светлыми и рыжими волосами. А над всем этим возвышались пики уже знакомых гор, над которыми смутно угадывалось — набросом, намеком – суровое лицо бородатого великана в рогатом шлеме.
В центре пещеры возвышалась большое каменное ложе, выполненное в виде огромной чаши. Ее оплетали каменные корни, казавшиеся огромными змеями, выползшими из темных недр самой планеты. Чаша была устелена искусно выделанными шкурами зверей, что считаются давно вымершими в современном мире. Рядом с ним стоял небольшой столик, на которой стоял глиняный кувшин и выточенная из камня кружка.
Девушка изящным движением опустилась на ложе. Прозрачное, тонкое одеяние, не скрывало, а скорей подчеркивало ее высокую грудь, с алыми, будто кровь сосками и безупречной формы бедра. Оценивающим взглядом она окинула покрытую кровью мрачную фигуру, после чего налила в кружку из кувшина и протянула старику.
— Выпей, — сказала она, — это придаст тебе сил.
Настороженно поглядывая на девушку, старик, тем не менее, повиновался. Обжигающее питье прокатилось по горлу, оседая в животе и растекаясь по всему телу. Старый воин почувствовал, как в его жилы втекает новая сила, будоража кровь, заставляя старого воина чувствовать себя вновь молодым и сильным, готовым безрассудно броситься в бой…или на ложе любви. Вновь, как и полвека назад, воина охватило ярое, сумасшедшее желание и словно сбросив с плеч годы, старик поднялся на ложе, снимая доспехи. Он сорвал с девушки прозрачное одеяние и с глухим рычанием прижал златовласую красавицу к могучей груди. Соблазнительная, обжигающе-холодная плоть, будто таяла от его горячей крови, тела их сплетались в древнем ритуале рождения новой жизни, повторяя древнейший акт творения, когда Огонь и Лед, Нифельхейм и Муспельхейм, сходились, порождая новый мир.