Конец.
Навсегда.
Кажется, перед тем как повернуть, она махнула рукой. Хорошо, не махнула, сделала легкое движение. Если сделала - то мне, кому ж еще? Или вам, Лев Львович, только показалось? Сейчас же февраль, конец зимы. Вполне возможна игра света - авроры, которые в заполярье называют северным сиянием.
Может быть, это вовсе и не Вера сворачивала с аллеи.
Может быть, она и не приходила вовсе?
Черт бы побрал все органы чувств, а особенно зрение, вначале самое сильное, а затем самое слабое место всех людей и всех учителей. Давно уже нужны очки, как папе Карле, дострогавшему своего Буратино и бросившего шалунишку, по рассеянности, в очаг вместо кресла, расположенного напротив огня.
К врачу, несчастный, одинокий, полуслепой склеротик, страдающий сердечными перебоями и фобией современности. В понедельник.
Конец. Навсегда. Кому, скажите на милость, нужна была эта сцена, этот последний подарочек, прощальный привет?
Теперь эти кадры ничем не вытравить из памяти. Это же не свидание. И не прощание. Это, если называть вещи своими именами, убийство.
Только не через повешение, а через никому не нужную гуманность.
Да, это была моя женщина. Но это еще не повод добивать меня окончательно.
Сам справлюсь.
Верно, блюз?
Размышляя над тем, что же произошло между нами в конце 2006 года, я понял одну вещь. Вера сказала мне, что она «не готова»; она просила не торопить ее. Думаю, что она просила не ее не торопить; она не хотела, чтобы я торопился. Не стоило изо всех сил спешить к такому очевидному финалу.
А разве мог быть какой-нибудь иной финал, если разобраться?
Только в моем воображении, играющем радужными аврорами. Махнула рукой, не махнула, может, ее просто занесло на повороте...
Это же детский сад, а не жизнь. Пустота.
Девушка Вера была достойна любви, в этом я никогда не сомневался, и сейчас, спустя два месяца после того, как мы расстались, убедился в этом лишний раз.
Но вот почему же я был недостоин вместе с ней легким молодым шагом плестись в светлое будущее?
Неужели это какое-то особое искусство, которое мне никак не освоить?
К сожалению, я стал понимать, почему к чувству любви непременно добавляется чувство печали, как в блюзе. Нет, вовсе не оттого, что любовь рано или поздно пройдет, нет; оттого, что рано или поздно женщина обнаружит свою природу - пустоту, которая заставляет ее гениально приспосабливаться. Этот ее божий дар вызывает восхищение, но на корню убивает уважение. А нет уважения - уходит и любовь.
И я чувствовал свое бессилие справиться с проблемой, не мною созданной. И одновременно я чувствовал свою вину, вину мужчины, который должен был найти решение загадки.
Кроме того, у меня был личный мотив: мне так не хотелось возвращаться в свое одиночество, в свою пустоту, где так не хватало пустой женщины, недостойной уважения.
Очевидно, таков удел людей, наделенных умом, который обрекает их на непростительную глупость - обзавестись достоинством, ведущим в пустоту...
Что она выбрала, когда выбрала своего невзрачного, плюшевого мужа, имевшего претензию считать себя «хорошим человеком»?
Что она отвергла, когда отвергла меня, знающего цену хорошим и добрым людям?
Не знаю, что она выбрала, но убежден, что она отвергла пустоту, которую я выбрал... давно. Очень давно.
А может, я даже и не выбирал ее вовсе.
Это был выбор человечества. Меня забыли спросить. Так получилось. Несчастный случай.
Кстати, в моей коллекции был блюз под названием «Несчастный случай» (автор - Добрый Негр). Разумеется, он вошел в ту подборку, которую я презентовал Вере - там, у Озера, где плавали недоумевающие утки, нацепившие зимние перья и теперь изнывающие от жары, которая наступила вместе с расцветом цивилизации.
Пора мутировать, утки.
Приспосабливаться к новым условиям жизни.
13
Конечно, здесь бы и оставить поставленную точку. Но если ты не напишешь тринадцатую главу, это сделает кто-нибудь за тебя. Например, та же слепая судьба, страдающая провалами памяти. Вряд ли стоит ей доверять.
Да, долой маски. Автор этой повести - я, Лев Львович (если есть такие, кто еще не догадался; а они, рассеянные, всегда найдутся, во все времена). Я решил написать повесть «Пустота» и подарить ее Вере ровно седьмого ноября 2007 года, день в день.
Мотив этой бессмысленной и странной затеи, если уж маски содраны?