— И как это удалось узнать, если сеть «Форсети» была уничтожена «оружием последнего шанса»?
— Искины, в отличие от людей, умеют восстанавливать информацию из фрагментов. Повреждённые файлы на носителях были проанализированы заново…
— Ах, искины…
— Я и не ожидала, что ты поверишь. Но суд принял решение. Тех, кто запустил «нулевой протокол», признали виновными в массовом убийстве. К тому моменту жив был только ты…
— А Давид?
— Несчастный случай или самоубийство, открытый при странных обстоятельствах шлюз… Впрочем, неважно. «Палачом Форсети» назвали тебя.
— И сколько людей на меня повесили? Чисто из познавательного интереса спрашиваю. Вошёл ли я хоть в топ-десять самых кровожадных маньяков человечества?
— Людей? — удивилась Катенька. — Нет, насчёт людей вердикт не изменился. Но ты признан виновным в жестоком неоправданном убийстве восьми искинов. Свидетели предоставили множество доказательств твоей ИИ-фобии, включая фрагменты личной переписки и публичных высказываний…
— Ты тоже? — снова перебил я.
— Разумеется. А ты как думал?
— Ни секунды не сомневался. Продолжай, — я с тяжким вздохом принялся за последнее пирожное.
— Суд решил, что твоя предвзятость стала настоящей причиной убийства искинов, и именно ты убедил остальных использовать «нулевой протокол».
— Насколько я помню, это было не так.
— Неважно. Все знали, что ты нажал кнопку, убившую восемь искинов, остальное не имело значения, потому что «права ИИ» были в топе общественных трендов. «Жизни искинов важны», и всё такое. Признаю, отчасти ты стал ритуальной жертвой в этом дискурсе, люди откупились тобой от своей совести, стыдясь того, что столетиями относились к ИИ, как к бытовой технике…
— И какой штраф мне вписали за порчу восьми искинов? Больше, чем за восемь тостеров?
— Пожизненное. С отработкой ущерба.
— За восемь человек дали бы меньше.
— Такой был политический момент.
— Так я, получается, в бегах? Или что? Каков мой статус?
— Ты осуждён в земной юрисдикции, «Форсети» вне её, так что даже не скажу вот так сразу. Надо консультироваться с юристом.
— ИИ-юристом?
— Разумеется.
— Тогда лучше не надо. А каков, кстати, статус «Форсети»?
— ИИ-автономия, распространяющаяся на всю систему. Своего рода отдельное государство. Ни земные, ни космиковские институции тут не действуют. Система закрыта для посещения без согласования с советом искинов.
— Не слишком ли много хлопот, чтобы спрятать одну карликовую планету?
— Заткнись! — зашипела на меня бывшая. — Не вздумай брякнуть что-то такое при ком-нибудь!
— А то что?
— А то «палачу Форесети» вынесут новый приговор. И приведут в исполнение. Запрет на смертную казнь тут не работает тоже.
— Ах, как страшно, — равнодушно ответил я. — Я почти покойник, забыла?
— Вот и не лезь в дела живых, — отрезала она. — Как же было хорошо, пока ты отбывал пожизненное в капсуле! Был полезный член общества и не выносил никому мозг. Благодать!
— Так вы с Катей были моими тюремщиками? Какая прелесть…
Юная Катя вопросительно на меня посмотрела, я незаметно помотал головой, показывая, что речь не о ней.
— Катя тоже свидетельствовала против тебя, если хочешь знать.
— Даже так? Отлично же ты ей мозги промыла.
— Всего лишь открыла глаза. Показала настоящего тебя, без флёра «всемогущего мудрого мачо-отца». Ты довольно жалкая личность, если смотреть объективно. Тот ты, разумеется. Этот вообще не личность.
— Тогда что же тебе не даёт покоя, Катенька? Почему ты ходишь за мной по пятам и рассказываешь, как сильно ко мне равнодушна? Код от сейфа ты получила, что ещё? Командуй, пусть меня выкинут в шлюз. Ты же тут крёстная мать, тебя послушаются.
— Прекрати. Я просто хочу, чтобы Катя, когда придёт в себя, увидела отца. Живым, а не пролетающим мимо иллюминатора без скафандра. Так что в шлюз тебя никто не выкинет.
— Она же публично от меня отреклась и выбрала тебя?
— А потом чуть не погибла, пытаясь спасти. Так что я хотела бы иметь возможность предъявить ей живого отца, пускай он даже совсем рехнулся.
— Боишься, что не простит?
— Боюсь, — призналась Катенька.
— Неужели вдруг проснулись материнские чувства?
— Не твоё дело.
— Или… дай угадаю… Тебе нужен астрог на буксир, чтобы свозить сюда твоих настоящих детей — искинов! И ты надеешься, что это сможет делать Катя! Угадал?