Я пристально смотрела, как прыгает дуло пистолета перед самым моим носом, и со злостью думала, что только пусть попробует этот тип ударить меня вот сейчас, когда я связана. Ни слова им не скажу, и пусть хоть режут меня живьем на куски. Впрочем, решила я, если он и дальше собирается так орать, я тоже ничего не скажу.
— Ну, чего молчишь? — немного менее самоуверенно спросил главный бандит. — Думаешь время протянуть, да? Думаешь, кто-то из твоих ментов придет тебе на выручку?
— Развяжи! — коротко приказала я. — Развяжи, и тогда будет у нас с тобой разговор.
— Ах ты, маленькая сучка… — Бандит хоть и продолжал ругаться, то заметно потерял уверенность. Видно было, что он колеблется. — Ладно, хрен с тобой, — сказал он наконец. — Развяжите ее. Только смотри, у меня ствол.
Двое бандитов приблизились ко мне, распустили узлы на веревке, после чего с опаской отошли в сторону. Главный держал свой пистолет на изготовку.
Я с наслаждением потерла уже затекшие от узлов веревки части тела, потом вытащила из смятой пачки сигарету и подивилась: зажигалка, лежавшая в одном кармане с пачкой, оказалась не сломанной. Я спокойно закурила. Не спеша выпустила изо рта облачко сизого табачного дыма.
— Ну, давай, не тяни, — проговорил главный бандит, глядя на меня со злобой. — Рассказывай, о чем ты говорила с Ольховским вчера вечером.
— О любви, — небрежно ответила я, усмехнувшись.
— Ты не дури! — вскинулся главный бандит и снова замахал пистолетом перед самым моим носом. — Думаешь, мы совсем олухи, да? Объясняй, почему после вчерашней вечеринки ты поехала вместе с ним?
— Не я с ним, а он со мной поехал, — невозмутимо поправила я. — Машина-то была моя, и за рулем сидела тоже я.
— Да? — недоверчиво переспросил бандит. — А о чем вы битый час трепались, перед тем как поехать?
Однако! Этот доморощенный гангстер знает даже такую незначительную деталь. Очень интересно! Я бы сказала, криминальные элементы нашего общества временами оказываются неплохо информированными.
— Ты что, следил за нами, что ли? — спросила я насмешливо.
Бандит заскрежетал зубами.
— Следил или нет, не твое дело! — зло сказал он. — Хочешь жить, отвечай! О чем вы говорили?
— Не помню, — небрежно сказала я. — Я была пьяная вдрызг. И этот час попросту приходила в себя на свежем воздухе, прежде чем сесть за руль.
— А почему его за руль не посадила?
— Чтобы он угробил мою «девятку»? — Я пожала плечами. — Нет уж, спасибо! В тот вечер Ольховский был не лучше меня…
Бандит некоторое время смотрел на меня озадаченно, соображая, какой задать следующий вопрос.
— Он тебе никаких предложений не делал? — спросил наконец он.
— Интим? Нет, ему было не до того. Его дома ждали жена и дети…
— Хватит дурить! — вспылил бандит. — Ты думаешь, мы не знаем, кто ты такая?
— Если знаешь, зачем спрашиваешь?
Главный бандит заскрежетал зубами.
— Слушай, я тебя в последний раз конкретно спрашиваю: вчера вечером Ольховский предлагал тебе работать на него или нет? Ну же! Отвечай!
А собственно, что удивительного? К этому вопросу шел весь разговор. И какая же я балда, что вместо того, чтобы, пока есть время, придумать хороший ответ на него, выпендривалась и изображала из себя бесстрашную бабу! Хотя, с другой стороны, теперь, когда Ольховский мертв, что я теряла от того, что сознаюсь в этом?
— Может, и предлагал, — сказала я. — Дальше что?
— Ага, вот так, — главный бандит не скрывал своего удовлетворения. — Ну, не сиди как дура! Давай рассказывай дальше! — снова прикрикнул он. — Конкретно о чем он тебя попросил?
— Он меня попросил последить за своей женой, — невинно проговорила я. — С некоторых пор у него возникли подозрения, что она изменяет ему с его шефом, Николаем Пантелеймоновичем.
— Бортниковым? — спросил главный бандит. Он так удивился, что даже в растерянности опустил пистолет. Ничего не стоило бы в тот момент выбить ствол из его руки, взять на мушку всю компанию, а затем сдать ее Кире. Но я решила, что поступать так преждевременно. Да, лихая троица ворвалась в мой дом, они меня скрутили и привязали к стулу, но этого маловато будет для ареста шайки. К тому же, прежде чем ее арестовывать, мне бы хотелось вытянуть из своих «гостей» побольше информации.
— А вы что, хорошо знакомы?
— Так! — Главный бандит снова взял себя в руки. — Или ты кончаешь блефовать и рассказываешь нам все как есть, или мы кончаем тебя. Поняла?
Блефовать… Слово резануло мне слух. Блефовать! Уж не о блефе ли этого бандита предупреждали меня кости?
— Ты кончаешь меня? — насмешливо переспросила я. — Не из этого ли пистолета? Вам мало того, что он засветился на убийстве Ольховского…
Бандит вздрогнул и посмотрел на меня пристально.
— Бабу кончать надо, — сказал один из молчавших до сих пор «гостей». — Она все знает.
— Заткнись, дурак! — Казалось, главный бандит даже позеленел от ярости. — Кто тебя просил вякать? Еще раз скажешь слово, и я тебя самого кончу, умник. Ты понял?
Затем, оставив в покое своего подручного, главный бандит начал нервно расхаживать с пистолетом в руке по комнате.
— Все, что нам нужно знать от тебя, — заговорил он наконец решительно, — это где находится чемодан. Отвечай! Ольховский тебе его отдал на сохранение?
Когда блефуешь, труднее всего решить, кем именно прикинуться — полной дурой или всезнайкой. Оба варианта имеют свои положительные и отрицательные стороны.
— А с чем этот чемоданчик? — наивно спросила я.
— С дерьмом! — сердито отозвался бандит. — Если не знаешь, так помалкивай. И отвечай: вчера он про чемоданчик не заикался?
Я чувствовала немалую растерянность, глядя на бандита. Может, в этой истории два чемоданчика? Если имеет в виду тот самый чемоданчик, который у Ольховского сперли, то почему зубной врач должен был отдать его мне на сохранение? Если шайка убила на самом деле Ольховского, то почему они не выкрали чемодан? Наверное, это и есть тот самый блеф, о котором предупреждали меня гадальные кости. Я должна быть предельно настороже.
— Не помню, — устало сказала я. — Я вообще плохо помню, что делаю в пьяном виде. Ольховский что-то бормотал все время — и пока мы стояли, и пока мы ехали. Но я не слушала его.
— Не слушала? — Бандит смотрел на меня недоверчиво. — Но он же предложил тебе работать на него!
— Детали мы должны были обговорить сегодня утром, — соврала я. — Заодно он должен был принести деньги. Я, знаете ли, пока не получу задаток, с места не двигаюсь.
— А он обещал привезти деньги? — спросил бандит. — Он сказал, какие?
— Договаривались, что баксы, — отвечала я небрежно.
— Значит, он к тому времени уже продал часть, — сказал второй стоявший поодаль бандит. — Потому что ночью золото не продашь ни за рубли, ни за деньги…
— Молчи, подлюга! — взревел главный бандит, наотмашь ударяя своего подручного пистолетом по лицу. — Я же тебе сказал — молчать, держать язык за зубами. Ты что, хочешь, чтобы хозяин нас всех в расход пустил?
Шикарная получилась сцена! Все трое так увлеклись ею, что совершенно перестали обращать внимание на меня. А я тем временем осторожно встала, подошла к ящику стола, бесшумно открыла его и достала оттуда свой «макаров», имевшийся у меня на вполне законных основаниях. Не торопясь сняла пистолет с предохранителя… Тихий металлический щелчок заставил бандитов обернуться.
— Ты чего? — вот и все, что сумел пробормотать главный бандит, даже не делая попытки навести на меня свой ствол.
— Ребята, вы меня утомили, — сказала я совершенно спокойно. — Я про ваши дела ничего не знаю — ни про чемоданчик, ни про золото. Так что давайте сваливайте отсюда. Мне от вас ничего не нужно, а заодно будем считать, что и вам от меня тоже.
Некоторое время бандиты смотрели на меня ошалело, потом главный махнул рукой и сказал:
— Ладно, пошли, ну ее на хрен. Только смотри, — он приблизился ко мне на пару шагов, не обращая внимания на мой ствол. — Вякнешь про нас кому, пеняй на себя!