- Ну что ж, приступим, – бодро заявила она и игла стремительно замелькала, превращая глубокие кровавые раны в аккуратные линии стежков. Ассистент в это время смиренно готовил бинты, обрабатывая их медицинской водой и периодически сам прикладываясь к фляжке.
Спустя час нога Генри была окончательно заштопана и забинтована. Опасность отступила, так что Аластор с Ребеккой собрали вещи и отправились к её дому, не забыв огласить друзьям Генри цену за спасение его жизни.
- Не думаешь, что тебе стоит быть более сдержанной? – после живительной фляжки, Аластор чувствовал себя значительно спокойнее и снова завел вечный спор.
- Ты же знаешь, я так не могу, – улыбнулась Ребекка и раскинула руки. – Я радуюсь жизни и тому, что она мне преподносит, а то, что кого-то это бесит, меня не должно волновать, тем более свою работу я делаю.
- И делаешь лучше всех, – согласился Аластор. – Но все же, даже мне, человеку, знающему тебя, наверное, лучше всех остальных жителей деревни, иногда не по себе.
Его собеседница от души рассмеялась.
- Так ты, значит, знаток моей души? Наверное, консультации даешь, как лучше обратиться к этой хохочущей ведьме?
- Ну хватит, я не это имел в виду! – деревья поредели и расступились, Аластор с Ребеккой вышли к её дому.
- Я знаю, просто ты смешно злишься. Ну что, зайдешь на чай? – Ребекка смотрела на него со своим вечно хитрым прищуром, но в этот раз в её глазах как будто было что-то ещё.
- Было бы неплохо, но… – Аластор взглянул на небо. Уже далеко за полдень, значит Герел вернулся от комиссара, встретил лесорубов, несущих Генри домой с перебинтованной ногой, и теперь снова кипит от ярости, а ответственный за здоровье рабочих собирается идти распивать чай с женщиной в рабочее время. – Проклятье! Кажется, нам придется перенести чаепитие.
- Хах, ну, если ты предпочитаешь пожилых мужчин с волосатыми руками, то не буду тебя задерживать, – Ребекка развернулась с притворной обидой на лице, но тут же снова улыбнулась. – Спасибо за помощь, в этот раз получилось легко, но свои свечи ты заслужил.
- Спасибо, а теперь я должен бежать, иначе спасать от смерти придется меня, а представляя, насколько зол сейчас Герел, я не уверен, что в этот раз ты успеешь. И да, чуть не забыл, не могла бы ты дать мне еще тех пахучих трав, которые добавляла в жаркое? Я обязательно и за них расплачусь – Ребекка хмыкнула и сняла один из мешочков, висящих над окном дома.
- Держи. Эх, теперь я знаю, как выглядит старость: мужчинам во мне интересны только мои кулинарные секреты, – она воздела руки к небу в притворном порыве отчаяния, после чего кивнула Аластору. – Беги давай, а то ведь и правда шкуру спустит.
***
По окончанию рабочего дня, на закате, лесорубы собрались перед зданием цеха, подвергшегося нападкам Серых Полосок.
- И после этого комиссар говорит, что они просто мелкие хулиганы?
День, начинавшийся с тумана и сырости, после полудня стал настоящим пеклом, а ближе к закату воздух превратился в душный и вязкий кисель. Лето напомнило о себе последним, отчаянным порывом, давая осени генеральное сражение перед неминуемым уходом.
– Ребята, которых я послал проверить лес, нашли три ловушки, а если там остались ещё? Я прямо сейчас пойду в деревню и узнаю кто это сделал! - Герел только и успевал обтирать свою лысину от пота. – А бесполезный рыжий жирдяй только и твердит, что у него недостаточно людей, чтобы прочесать лес!
Из толпы раздались одобрительные возгласы. Мужчины потрясали кулаками и выкрикивали угрозы. Напряжение нарастало, а духота затуманивала разум. Аластор слушал речь Герела и чувствовал, что, несмотря на жару по спине пробежал холодок.
«Будет кровь, и, хорошо, если никого не убьют. Комиссар, скорее всего, займет выжидающую позицию и по итогам объявит, кто был прав. Необходимо срочно отправиться в деревню».
- А вот и наш герой-спаситель! Аластор, подойди сюда, – Герел заметил его среди толпы и поманил мужчину к себе. – Мне уже рассказали, как ты с хохочущей ведьмой помог Генри, хотя, говорят, она просто хотела посмотреть, как он мучается.
- Это чушь, ты и сам знаешь, – Аластор разозлился.
Среди лесорубов Ребекка не имела большой любви. Возможно, частично это объяснялось тем, что она отшила всех до единого, кто пытался закрутить с ней, но также и её поведением. То, что деревенские считали за помешательство, рабочие видели, как высокомерную издевку над ними.
- Она спасла множество жизней! Уверен, что и здесь есть те, кому она помогла.
- Конечно, помогла. Она отрезала мне руку, – процедил Рубака Грон, продемонстрировав всем культю. – Там была пустяковая царапина, а ведьма сказала резать. Все потому, что я её тогда рядом с пивной за задницу схватил.
Из толпы раздался смех вперемешку с гневными выкриками.
- К тебе в кровь попала грязь, и без операции ты бы уже лежал в земле! – Аластор рванулся к Грону, но Герел удержал его.
- Сынок, лучше успокойся. Мы знаем, ты парень городской, многих вещей не видел и не знаешь. Не лезь куда не надо, и мы тебя не тронем, – бригадир положил свою массивную руку на плечо Аластора и перевел взгляд с него на окружавших его лесорубов. – А мы-то со всем разберемся.
Вокруг Аластора бурлило озеро гнева и недовольства. К осени у людей всегда накапливалась усталость, ведь лето для лесорубов было самым золотым временем: работы, как и денег хоть отбавляй. Осенью же количество заказов неуклонно снижалось, а значит снижались и доходы привыкших за лето к кутежу мужчин. Прибавить к этому напряжение из-за незримых диверсий Полосок, невыплаты жалованья из-за срывов сроков, случавшихся в последнее время все чаще, гнетущую атмосферу поселка, стоящего в дремучем лесу, практически полное отсутствие доступных женщин в округе, и получится гремучий коктейль, которому недостает лишь небольшой искры.
Однако Аластор еще верил, что кровопролития удастся избежать. Он проследовал за ватагой возбужденных рабочих в деревню, надеясь разрешить конфликт, до которого оставались считанные минуты. Мужчина ладил с жителями не сильно лучше остальных рабочих, но тем не менее он не мог допустить убийств без суда и следствия.