– …В общем, я сам толком не понял, но сегодня рано утром мне по телефону…
– «Доброе утро!» по телефону! Ну это точно любовь-морковь!
Господи, пожалуйста, пусть люди разучатся говорить.
– «Доброе утро» по телефону… – пробормотало сзади.
Я тотчас развернулся.
…Уаа, еще одна надоеда тут как тут.
– А, Рико-рин, доброе утро.
– Доброе…
Невысокая девушка с короткой стрижкой, которую таким странным именем назвала Коконе, – первоклассница Рико Асами. Она учится в одном классе с Отонаси-сан и состоит в фан-клубе Марии Отонаси, который расцвел пышным цветом сразу после церемонии приветствия. Обычно она ходит вместе с Отонаси-сан, но сегодня, похоже, пришла первой. Почему-то ее лицо и голос показались мне еще более мрачными, чем обычно.
Асами-сан уставилась на меня непроницаемым взглядом.
– Э?
Может, она на меня сердится?
– Я все слышала. Тебе достанется бэнто от Марии-сан.
– Н-ну да, похоже на то.
В ответ на мою реплику Асами-сан ничего не сказала, лишь продолжала сверлить меня взглядом.
– …Чтоб у твоего мобильника аккумулятор взорвался… чтоб у тебя оказались дерьмовые аккумуляторы, которые производят и продают по дешевке в одной известной нам стране… набухай, акк, набухай!..
От этих проклятий, которые она бормотала себе под нос, у меня пошли мурашки по коже.
– Н-но вот интересно, почему Кадзу-кун? – с улыбкой встряла Коконе, пытаясь развеять висящее в воздухе напряжение. – Ведь из-за этого на Кадзу-куна в последнее время ну очень недружелюбно поглядывают, правда? Я слышала, он на первом месте в рейтинге «Хотел бы я убить его и представить как несчастный случай»!
– Что еще за свихнутый рейтинг такой… кто вообще может такое говорить…
– Я говорил, – поднял руку Харуаки. – Разумеется, я проголосовал за тебя! Твои шуры-муры с Марией-тян просто невыносимы!
Меня разом оставили силы.
Харуаки, конечно, шутит, но взгляды других мальчишек в последние дни точно стали страшноватыми. Правда, не думаю, что Отонаси-сан – единственная тому причина…
– Мм? Чего ты на меня так смотришь?
– …Ничего.
Она что, правда не понимает? Что такая вот товарищеская манера нашего с ней общения тоже может быть причиной.
Коконе склонила голову набок. В отличие от марта, который длился почти целую вечность, сейчас она стянула волосы в хвост сбоку головы. Кажется, эта прическа так и называется – «боковой хвост»?
– Слушай, слушай, я вот никак не пойму; как тебе удалось приручить Отонаси-сан?!
– «Приручить»… ну и словечки ты выбираешь…
– Отонаси-сан, думаю, привыкла уже, что к ней пытаются подъехать, так что ты стандартными приемами не пользовался, да? Тебе удалось заставить ее почувствовать, что ты для нее особенный, хех?
Коконе принялась торжествующе выпаливать наудачу одну версию за другой.
– Дай-ка поглядим… скажем, ты спас ее от маньяка, который на нее напал – мм, вполне возможно! Маньяк… «Эй, эй, твой пупок так приятно пахнет… уаа! Да там болячка! Н-но мне плевать!! – и с этими словами маньяк набросился на нее, но тут появился ты и вырвал ее из его грязных лап, так?!
– У меня была бы кишка тонка напасть на такого «реального» маньяка… а главное – мы с ней не встречаемся, ты в курсе?
Этот факт неоспорим. Но ухмылка Коконе стала еще шире.
– Да нууу, и как же ты тогда объяснишь то, что было на церемонии, мне интересно? Мм? Мммм?
– Это было…
«Объявление войны» во время церемонии приветствия. Я знаю, все всё не так поняли. Надо это ей каким-то образом объяснить, чтобы она убрала с лица эту свою ухмылку до ушей.
– Это просто потому что, это, Отонаси-сан, она немного странная…
– …Я странная?
Знакомый голос. Я покорно обернулся.
Мария Отонаси.
При виде ее лица я инстинктивно напрягся. Нет, не то чтобы я весь покрылся холодным потом из-за ее обвиняющих слов. Я напрягся просто-напросто из-за того, что увидел ее невыразимо прекрасное лицо, не подготовившись заранее.
Я в с е е щ е н е п р и в ы к к ее независимому характеру и потусторонней красоте. Потому просто не мог не застыть на месте. Как обычно в таких случаях, я мысленно досчитал до трех и таким образом приготовился говорить с Отонаси-сан.
Я был с Отонаси-сан на протяжении целой человеческой жизни. Я это знаю. Н о я э т о г о н е «ч у в с т в у ю».
– И почему ты так напрягся? Может, ты решил, что я сержусь? Я не могу сердиться из-за такой ерунды, понятно?
– А-ага.
Пока я стоял в обалдении, Асами-сан без слов засеменила вокруг Отонаси-сан и расположилась позади нее.