Глава 1
Вот бывает, день складывается замечательно – погода прекрасная, автобус пустой, все дела переделаны, никуда не опаздываешь, а впереди выходные, и потому на душе особенно радостно. Но случается и наоборот – понедельник, вечер, дождь, остановка превратилась в базар, транспорт забит, а если повезет запихнуться – о тебя трутся всякие странные дядьки, которых приходиться чуть ли не протыкать зонтиком, чтобы отогнать. А потом ты, выходя, рвешь платье, и не абы где, а на самом видном месте, и, придя домой, обнаруживаешь, что пропал кошелек. Тогда и становится ясно, что странный дядька неспроста о тебя терся…
Также и со мной. Правда, вытащили не кошелек, а телефон, и он был уже старым, но от этого не менее ценным и горячо любимым. Я представить не могла, кто это сделал, ведь, сев в автобус, сумела занять уголок на задней площадке, и видела только спины двух тетенек и одного подростка, который на полную громкость слушал музыку и держал руки в карманах. Впрочем, это было и не важно. Вор не получил ничего, кроме простых сообщений и некоторых старых фотографий. Морока предстояла мне: теперь придется восстанавливать номер и по возвращении домой искать контакты друзей в сети и записных книжках. И телефон новый – это не калькулятор, он стоит немало, а работа моя, хоть и постоянная, великих денег не приносила.
Наверняка невезучестью можно заразиться. Интересно, она передается при прикосновениях или воздушно-капельным путем? Я даже не удивилась, когда порвался ремешок на туфле, а следом за ним лопнула лямка на рюкзаке с книгами. И, только едва не попав под машину на пешеходном переходе, испугалась по-настоящему. Ничего себе денек! Так можно и кирпича дождаться! На всякий случай я посмотрела наверх, но над головой была только туча, которая не преминула воспользоваться случаем, и выпустила из темного брюха ливень.
В общем, в спорткомплекс я пришла мокрая, рваная и сердитая. Хорошо еще, сегодня в вестибюле не ждал Март – настойчивый поклонник, любитель спортзалов и крепких мышц. Я уже давно пыталась объяснить мужчине, что мы чересчур разные, чтобы быть вместе. Меня совершенно не интересовали тусовки в клубах, дорогие авто, посиделки в ресторане вместо уютных недорогих кафе, и бесконечная «полировка фасада», когда считаешь каждую калорию и смотришь на людей с лишним весом насмешливо и сострадательно. Я училась на историка, обожала читать и разгадывать древние загадки, и была тихим, замкнутым человеком, который дает выход эмоциям только при определенных условиях. Наверное, именно по причине своей сдержанности я увлеклась ритуальными танцами «шахрэ». Они давали возможность раскрыть сердце, найти в теле свободу и ощутить неведомые энергии, о которых не расскажешь под канделябрами с вилкой для омаров в руке. Да, благодаря танцам я всегда была в форме, но никогда не зацикливалась на собственном теле. Куда интересней было развивать внутренний мир, и Март никак не хотел признать, что порой куда интереснее погулять в парке, чем засветиться на модной вечеринке.
Я настороженно ожидала каких-нибудь еще «сюрпризов», но, когда переоделась в шаровары и короткий топ на завязках, и вошла в зал, ощутила привычное чувство защищенности. Может, шахрэ и не зря считали разговором с потусторонними силами? Порой мне казалось, что, танцуя, я создаю невидимую преграду меж собой и всем плохим, что могло меня коснуться.
Моя наставница была чистокровной туарой: черноволосая, кудрявая, с глазами цвета меди и смуглой, идеально ровной кожей. Ее родина славилась бескрайними белыми дюнами с голубыми лагунами оазисов, древними крепостями из призрачного «бархатного» гранита, и храмами в скалах, насчитывающими много тысяч лет. А еще там были озера огня и побережье Тысячи утесов, где мечтал побывать каждый. Туар, раскаленная земля, или, как его еще называли Жар-Веда. Большую часть этого сердцеобразного материка покрывали полупустыни, но были там и леса, причем удивительные, заселенные такими драгоценными породами как стальное дерево или розовый мхадр.
На Радане, самом большом материке Северного полушария, Ильрэз обосновалась давно, предпочтя для жизни солнечное государство Тальмия, где я прожила все свои двадцать пять лет.
– Не так уж сильно радане и туары различаются, – говорила женщина. – Любят и ненавидят, по крайней мере, одинаково. И страхи у нас похожи.
Она имела в виду Темногорье, что разделяло материки и являлось нейтральной, ничейной территорией. В черных горах постоянно пропадали отчаянные смельчаки-исследователи, и толком не работала электроника. Именно поэтому самолеты никогда не летали над мрачными застывшими вершинами, а если их туда и заносило – целыми оставались единицы, и выжившие потом ничего не могли вспомнить.