Он коснулся наших плеч как прежде это делали родные, и снова вверх взлетели растительные снаряды. Кто-то слишком усердный засветил семенами прямо в нас, и раздался дружных хохот: я с невинным видом отправила в рот пахучий кедровый орешек, попавший прямо на платье.
– Теперь внутри меня вырастет дерево, – шепотом сообщила я Ашри.
– Или что-нибудь получше, – с лукавым блеском отозвался муж. – Идем!
Праздник должен был продолжиться в саду, где под навесом стояли столы с закусками, играла музыка, и ждали ведущие – два веселых брата-близнеца. Поначалу я еще опасалась, что церемония выйдет из-под контроля, ведь туары славились как своей рассудительностью, так и вспыльчивостью, но всё прошло замечательно.
Мы попросили гостей не преподносить дорогих подарков, предпочтя забавные сувениры или все то, что они сочтут нужным подарить. К тому же в Тальмии было не принято озвучивать свои дары и раскрывать их тотчас, гораздо больше ценились устные поздравления. Это был один из наиболее волнительных для меня моментов – принимать поздравления и находить для всех теплые слова. Однако, как часто бывает, самым страшным был сам страх. Вскоре я уже улыбалась, всех обнимала и благодарила без смущения. И, когда настала пора есть, не переживала по поводу игривых, порой на грани приличного, тостов. Всё шло замечательно.
После того, как с торжественной частью было покончено, и все наелись, мы с Ашри поднялись для первого танца. Привыкшая к вниманию зрителей, сейчас я чувствовала себя совсем не как на сцене, ведь со мной был любимый мужчина. Это он задавал темп, он вел и повелевал. И было здорово едва заметно дразнить его, не слушаться, и при этом изображать послушную жену. Благодаря этому танец наш получался живым, ярким и непредсказуемым. Удивительно, но гостей мы расшевелили не хуже ведущих, и вскоре вместо игр началась дискотека… Пришлось немного изменить программу, потому что народ жаждал движения.
Я отплясывала так, что потеряла туфлю, и Ашри, поначалу слегка растерявшийся от такого заводного настроения, через минуту забыл о сдержанности и стал «зажигать» вместе со мной. Плясали все, никто не сидел без пары. Плясала даже беременная Нюша, и бабуля с дедулей не отставали от молодежи… Я была счастлива, хотя и не многое могла себе позволить в пышном платье. Но танцовщицу шахрэ вряд ли могла смутить даже самая неудобная одежда, и вскоре мы с Ильрэз уже сочиняли разговор, в котором не нужны были ноги.
– Именно так я представляла себе свадебное веселье! – сказала я супругу, пытаясь перекричать музыку. – Всё просто замечательно!
– Не откажешься прогуляться? – вдруг сказал Ашри.
– С удовольствием. У меня немного кружится голова от обилия радости, и хорошо бы проветрить чувства.
Ашри усмехнулся и повел меня к дальней двери, что выходила к розариям. Никто не остановил нас, не спросил, куда направляемся, и я была за это благодарна. Нам еще предстояло, когда стемнеет, спуститься к реке, чтобы продолжить церемонию. Последний ее этап назывался Клятвой Молчания. А пока что я хотела побыть с мужем наедине, почувствовать все, что произошло, и осознать нашу старую новую судьбу.
– Пахнет здесь как в раю, – сказала я, когда мы скрылись из виду за живыми цветущими стенами. – Тебе какие розы больше нравятся?
Он рассмеялся и пожал плечами.
– Мне вот эти, кремовые, – сказала я, погладив большой нежный бутон. – А еще розовые. – Ашри медленно теснил меня к беседке, и я улыбнулась в ответ на его пристальный, обволакивающий взгляд. – Что такое, супруг мой? Неужели ты задумал что-то неприличное прямо здесь?
– Между мужем и женой не бывает неприличного, – сказал он серьезно, но губы подрагивали. – Я хочу поцеловать тебя, Мира. По-настоящему. Мне нужна твоя сладость сейчас… и вся ты потом, в спальне.
Я облизнула губы и шагнула ему навстречу.
– Теперь-то нам всё-всё позволено, не так ли?
– Мы и прежде не слишком сдерживались, – усмехнулся мужчина. Он обнял меня за пояс и легонько прижал к себе. – Не хочу помять твой чудесный наряд.
Я обвила его за шею и губами коснулась гладковыбритой щеки.
– Мы сегодня немного другие – и внешне, и внутри. Не переживай о платье, Ашри. Я готова пожертвовать чем угодно – нарядом, прической – только бы почувствовать твой вкус и теплоту.
– Мне нравится, когда ты такая смелая.
Он прижал меня крепче и поцеловал сразу жадно, почти яростно, словно мы долгое время были лишены возможности друг друга касаться. Я раскрыла губы, позволяя ему всё, что угодно, и желая получить больше, чем минутную страсть.