Единственной спасительной прорехой было Царское море. Оно разрывало шрам черных гор лазурью глубин, и впускало в свои воды множество кораблей, которые затем отправлялись вглубь материков и дальше, к океанам.
– Привет, Мира, – радостно встретила меня Ильрэз. – Ты сегодня рассеянная. Почему?
– А что? – отозвалась я.
– Не надела пояс и не захватила ножи.
– Ах, да… Прости, Ильрэз. День просто демонический какой-то!
– Как это? – подозрительно сощурилась она.
Я рассказала о преследующих меня неудачах, и женщина нахмурилась.
– Это всё неспроста. Значит, сегодня будем говорить с Солнцем. Я вообще-то планировала посвятить урок Луне, но раз такие дела творятся, нельзя пренебрегать знаками.
– Я в них не верю, помнишь?
– А должна бы, ведь история Туара, которую ты изучаешь, писана магией.
– Вот когда увижу своими глазами – тогда и поверю. Порванная одежда и невнимательность водителя – еще не доказательство существования параллельных энергий.
– Ты впускаешь их в себя, когда мы танцуем, – с улыбкой напомнила наставница. – И у тебя хорошо получается, между прочим. Шесть лет – небольшой срок, но ты талантлива. Двигаешься намного лучше, чем многие мои соотечественницы.
– Спасибо за похвалу, – смутилась я. – Из твоих уст она всегда особенно приятна. Кстати, я хотела уточнить о выступлении… Мне обязательно там быть? Нельзя кого-то другого отправить? Я же не туара.
– Если бы не твои глаза, была бы очень похожа.
Напоминание о моей внешности всколыхнуло неприятные воспоминания. В детстве меня всегда дразнили «пустынным жирафом» из-за каштановых кудрявых волос, смуглой кожи и длинной шеи. Подобная внешность была также нетипична для раданки, как для туаров были редкостью русые волосы. Ильрэз была права – единственное, что меня спасало, это очень светлые голубые глаза. Правда, будь я кареглазой, выглядела бы не так странно, и не притягивала бы разных подозрительных типов, которых так и тянуло познакомиться с «мулаткой».
– Поедешь обязательно, – сказала она с деланной строгостью. – Кому, как не тебе, представлять мою школу?
– Знаю. Прости. Меня каждый раз перед выступлением переклинивает.
– Боишься, что снова кто-нибудь прицепится? – спросила она с хитрой улыбкой.
– Ага. Как в прошлый раз.
– Помню, помню. Богатый туар искал вторую жену. Он, кажется, и угрожать пробовал?
– Ну да. Говорил, что если я не соглашусь на брак – он меня «исключит» из академии.
– Но не исключил же! – усмехнулась женщина.
– За что тебе большое спасибо. Кстати, до сих пор не пойму, что ты такого ему сказала?
– Не важно, – махнула рукой Ильрэз. – Давай-ка лучше бери меч и приступим.
Ритуальные танцы подразделялись на множество Разговоров. Были простые – когда человек говорил с чувствами других людей, совмещая основные элементы и создавая множество новых узоров, и более сложные, когда происходило взаимодействие с силами стихий. Тот же каменный танец был строг – ничего лишнего, ни шага не туда, а вот Разговор с Воздухом каждый переделывал по себя. Однако самыми трудными считались «темные» и «светлые» танцы. Разговор с Солнцем мне давался легко, но Луну я любила еще больше. Высшим же достижением было обуздать Пустоту и Страх, и я еще не приступала к их освоению. Что мне нравилось в шахрэ, так это красивейшие костюмы, возможность использовать разные предметы, в основном оружие, и сложные движения, включавшие прыжки, перевороты и стойки. За долгое время у меня бывали и травмы, но я не помышляла о том, чтобы бросить. К тому же Ильрэз была прекрасным учителем и моей старшей подругой. Я не представляла себе жизни без танцев и без нее, так же, как не могла отказаться от мечты побывать в столице Туара – Драханде.
Мы начинали индивидуальное занятие в семь, а в восемь приходили остальные ученицы. Ритуальные танцы были в этом году на пике моды, и набралась большая группа из пятнадцати человек. Я знала, что из них едва ли половина останется до конца года. Чтобы удержаться в шахрэ, нужно было не только минутное желание быть «в тренде», но и готовность трудиться до изнеможения в зале и в выходные продолжать отрабатывать мельчайшие нюансы дома, в частности, отрабатывать растяжки. Я привыкла, стоя в душе, пританцовывать, а, возвращаясь домой с работы, обычно всегда делала особую разминку для кистей и пальцев.