Мусс из киви, ананаса и асаи показался восхитительным. Я облизнулась, и решила непременно приготовить такой же дома. Кафе было уютным, и мое место в уголке давало замечательное преимущество обозревать проходящих мимо, не попадаясь им на глаза. Разглядывая людей, я узнавала в них новые или знакомые чувства, и получала от этого удовольствие. И была удивлена, увидев Ашри, одетого почти также, как тогда на празднике: в костюм, белую рубашку и черные туфли. Он подошел к барной стойке и заказал какой-то коктейль, а потом, совершенно неожиданно, обернулся и направился прямо ко мне.
– Здравствуй, Мира. Можно мне присесть?
– Здравствуйте, господин… эм…
Проклятая непроизносимая фамилия! Я чуть не сгорела со стыда.
– Ко мне можно обращаться на «ты», – усмехнулся Ашри. – И просто по имени.
– О, спасибо вам… то есть тебе, Ашри. Я просто не знаю, как правильно произносить.
– Драхимди – это сокращенный вариант. Полный я и сам никогда не использую. Мы не знакомы вообще-то, – добавил он. – Но знаем друг друга заочно благодаря Гаяру. Он говорил о тебе. Ничего, что я обхожусь без церемоний?
– Все в порядке, – кивнула я, хотя в его присутствии чувствовала себя загнанной в угол, тем более что и сидела в уголке.
Больше всего Ашри напоминал мне хищную птицу, которая, прежде чем атаковать, тщательно свою добычу изучает, и только потом рушится с небес на беззащитную жертву. Не успеешь и глазом моргнуть – как нападет, схватит и утащит. Я ощутила, как прежний страх шевельнулся в груди.
– Судя по всему, ты здесь не в качестве зрителя, – сказал он, и я немного расслабилась. Мужчина не пялился на меня, как прочие, и, чувствуя его спокойствие, я постепенно успокоилась сама.
– Буду выступать, но ближе к концу. Решила немного освежиться, пока здесь нет столпотворения.
– Я тоже, – кивнул он. – Не люблю сборища. То мероприятие было сущей пыткой.
Я сразу вспомнила, каким напряженным он был на корпоративе.
– А я раньше любила большие компании, даже была в них своей. Сейчас не вижу смысла терять рассудок от алкоголя и потом об этом жалеть.
– Согласен. Другое дело – фестивали. Как и Гаяр, я созерцатель, даже когда-то занимался танцами, – он перехватил мой удивленный взгляд и рассмеялся, становясь на десять лет моложе: – Понимаю, это трудно представить. Сам себе поражаюсь.
– А что ты танцевал?
– Туапар, и ранди… много чего.
Он говорил о парных танцах, которые уже много лет не теряли своей популярности.
– О, я очень люблю смотреть соревнования по туапару!
– Я принимал участие в некоторых, но потом остыл. По молодости и времени больше было.
– А чем увлекаешься сейчас? – спросила я любопытно.
– К сожалению, у меня нет возможности чем-то всерьез заняться, поэтому – только спортзал.
Мы как-то очень быстро втянулись в беседу, и я была рада узнать, что Ашри совсем не такой замкнутый и холодный, как о нем говорили. Вот уж точно, не верь слухам! Он не слишком много говорил, предпочитая слушать, и постепенно стены моей настороженности рухнули.
Мы обсуждали соотношение культур Тальмии и Туара, говорили об их географических особенностях. Я увлеченно рассказывала о своей учебе и темах для дипломной работы, что были предложены преподавателями.
– Вот поэтому меня ни одна не устроила – всё имеет одинаковую направленность, а мне кажется, что итоговая работа должна быть захватывающе интересной, необычной.
– И что ты планируешь?
– Раньше думала написать про область Хаси, которая неподалеку от Черногорья, но теперь склоняюсь к древней магии Туара, в частности, северо-западных областей.
– Здорово. Уверен, это будет намного интереснее, чем «Влияние географических особенностей на орнаменты горцев Вада».
Я рассмеялась.
– Именно! Так приятно, что ты понимаешь. Вот моя соседка, Таня, считает наоборот – чем проще, тем… проще!
Ашри в ответ рассказал, как его двоюродный брат писал диплом «через не хочу», и что из этого вышло.
– Я вот никогда бы не смог «купить» образование. Просто не вижу в этом смысла. А ему пришлось, потому что вся проделанная навязанная работа оказалась бесполезна и пуста.
Он был само спокойствие, сила и искренность. Никаких лишних эмоций, ни язвительности, ни напора, как у того же Марта. Внимательный взгляд серых глаз, редкие улыбки, и особое обращение – мое имя Ашри произносил певуче и странно, что было почему-то до мурашек приятно.