— Глиняный переулок? — спросил господин Лилиенштейн и вздохнул. — Конечно, историческая драгоценность с 1750 года. Бургомистр Хельмут Нойфрид уже много лет борется за реконструкцию этого переулка.
— Я знаю, — беспомощно сказала я и бросила на господина Лилиенштенйа осторожный взгляд.
— Тебе не обязательно говорить об этом, — в конце конов вздохнул он. — У меня нет никаких шансов против Ладислава Энде. «Хроника короны» любит его, у него достаточно денег, чтобы всё это финансировать. Чего может добиться славный торговец книгами из Шёрефельде?
— Вы были у Константина Кронворта? — спросила я.
— Да, и это бала катастрофа, — ответил господин Лилиенштейн, и я отчётливо услышала в его голосе разочарование.
— Что случилось? — испуганно спросила я.
— Константин ещё не оправился после того дела с запретом на публикации. Он очень чувствительный человек, и когда после выигранной битвы эйфория улетучилась, он ещё глубже увяз в отчаянии. Он изо дня в день сидит на вилле дель Маре, смотрит на море и пишет самые депрессивные стихи, которые я когда-либо читал. Это его новая публикация, — он поискал среди материала на своём столе и протянул мне тонкий томик под названием «Конец света».
Я открыла его и просмотрела первое стихотворение под названием «Хоровод тьмы».
— Боже, — сказала я, когда прочитала мрачные строки. — Он жаждет смерти.
— Именно в таком настроение он и находится, и ещё не готов появиться и снова принять активное участи в общественной жизни. Я надеюсь, что его стихотворения будут хоть немного иметь успех и что любовь его фанатов вернёт его к жизни. Возможно, было бы неплохо, если бы к нему заглянул Лоренц Сильвер и поддержал тёплыми словами.
— Я скажу об этом Лоренцу, думаю, он с удовольствием заглянет к нему, — ответила я.
— Во всяком случае, я не могу рассчитывать на Константина, а поскольку у меня и правда не много средств для предвыборной компании, я отзову свою кандидатуру.
— Не нужно отзывать, — сказала я — Может у вас всё-то есть шанс, хотя и маленький.
— Думаешь? — улыбнулся господин Лилиенштейн.
— Я уверена, — ответила я. — Уже достаточно того, что избиратели знают, что есть альтернативы. По крайней мере, так вы сможете показать свою точку зрения.
— Это тоже верно, — улыбнулся господин Лилиенштейн.
— Вы ещё помните про тот список, о котором я вас просила? — нерешительно спросила я.
— Список из внутреннего каталога, конечно, — он покопался в куче бумаг и вытащил пять плотно исписанных листьев. — Вот, я закончил его писать, пока был в Италии и ждал, когда Константин Кронворт выйдет из депрессии. Книгу сказок я тоже тебе возвращаю. Как я уже говорил, в ней не скрыто никаких магических тайн.
Я взяла список, а книгу сказок, которую господин Лилиенштейн вытащил из стопки с другой стороны стола, положила перед собой.
— Итак, безусловно вы уже задавались вопросом, почему я так хотела заполучить этот список.
Я быстро пробежала его глазами.
— Да, мне и правда было интересно, — сказал господин Лилиенштейн, потягивая кофе и бросив на меня полный ожидания взгляд.
— Я уже какое-то время ищу магические предметы, — ответила я и пронзительно посмотрела на господина Лилиенштейна.
Он наклонился ко мне в напряжение ожидая, что я продолжу рассказ.
Я сделала глубокий вдох, а затем начала рассказывать, о встрече с Бальтазаром, о разговоре с Элеонорой Донной и с Парэлсусом и о том, как нанесла визит хронике Акаши. Я продолжила, перейдя к событиям прошлого года, рассказала о поиске грааля патрициев и силе, которой он обладал. Когда я добралась до места, где передала грааль снежному гному, который забрал его с собой, господин Лилиенштейн заворожённо вздрогнул, то и дело бормоча «невероятно».
— И поэтому я ищу теперь другие атрибуты власти, — закончила я свою историю, указывая на список, который лежал теперь передо мной. — А так как вы знаете больше меня о таких вещах, я подумала, что вы сможете нам помочь. Сейчас шансы отыскать атрибуты власти намного лучше, чем одержать победу на выборах.
Когда я закончила и с надеждой посмотрела на него, Господин Лилиенштейн молчал. Он встал и прошёл к окну, где восход солнца уже окрасил небо в пурпур.
— Я всегда подозревал что-то подобное, — сказал он. — Но мне не хватало связывающего звена, — он повернулся и посмотрел на меня. — Атрибуты власти, конечно.