— Всё в порядке? — спросил он вскользь.
— Да, — хрипло ответила я, направляясь к костру, который всё ещё горел перед драконьими загонами. Грегор Кёниг и Рамон уже уши спать. Лишь Леннокс всё ещё в одиночестве сидел у костра и угрюмо смотрел на пламя.
— Ты смог её отловить? — спросил он, когда мы подошли, и подмигнул. — Тогда мы наконец-то можем пойти спать. В последний раз на более-менее приличной кровати, перед тем, как ещё только будем ночевать в спальных мешках.
Леннокс встал и потянулся. Он уже собирался пойти к спальной палатке, что стояла возле загона.
— Тебя ведь что-то беспокоит? — спросил Торин и Леннокс остановился. — Прости, что я вышел из себя, Сельма.
Он посмотрел на меня взглядом, просящем прощение.
— Ладно уж, — ответила я. — У меня всего лишь было видение, принесённое ветром. Может вы говорите на древнем языке и знаете, что означает «Меррум се лири»?
Торин покачал головой.
— Без понятия. Похоже на заклинание.
— Я думала о том же, — задумчиво сказала я.
— Но для чего оно? — спросил Торин.
— Я не знаю, — ответила я. — Но покину Белару только тогда, когда выясню.
— Как хочешь, — сказал Леннокс. — Мы уезжаем завтра утром, Торин. Ты ведь знаешь, что на этот раз, нам придётся возвращаться на драконах самим, без Грегора Кёниг. Ему нужно вести лекции, и рано утром он исчезнет. Багаж тоже заберут рано утром и, возможно, тут же демонтируют параллельную раму. Тогда мы с драконами застрянем в пустыне.
— Я знаю, — нерешительно ответил Торин и задумчиво посмотрел на меня.
— Вам не обязательно меня ждать, — резко сказала я и потушила костёр. — Я и сама справлюсь.
Затем я отправилась к дому Седони, где хотела лечь спать.
Но сон так и остался мечтой, потому что я никак не могла успокоиться. Я снова и снова прислушивалась к ветру и слышала мелодию. И постоянно погружалась в видение и прослушивала эти три слова, которые произносила девушка со светлыми волосами. Но даже на двадцатый раз я так и не поняла их смысла.
Когда начало светать, я быстро встала и, чтобы оставаться бодрой, приготовила кофе.
По привычке я приняла эссенцию колючей функии и слишком поздно заметила, что этим закрыла доступ к видению. Но это было не важно, поскольку я хорошо его запомнила. Примерно в шесть утра я послала Нурии сообщение, в котором рассказала об открытии, произошедшем прошлой ночью. Я с нетерпением ждала ответ, но она, похоже, закрыла своё сознание.
Я нетерпеливо кружила по дому Седони, погладила большую, песочного цвета кошку, которой не нравилось моё беспокойство, поэтому она вскоре выпрыгнула через окно на улицу. Тогда я решила, что пришло время разбудить бабушку.
— Это слова из древнего языка, — объяснила та. — Они означают: «Иди ко мне!» Не могу сказать, имеют ли они какое-то значение или нет.
— Я испробую их в Беларе в разных местах, — сказала я.
Я не могла вернуться сейчас в Теннебоде и слушать лекцию. Боль вспыхнула с новой силой при мысли, что время окончательно истекает.
— Так и сделай, — сказала бабушка, которая, похоже, поняла, как я себя чувствую. — Я приду, как только освобожусь здесь.
Я допила кофе и вышла из дома. Песочного цвета кошка Седонии снова примкнула ко мне и сопровождала, пока я шла по улочкам Белары и постоянно повторяла одни и те же слова: «Меррум се лири».
Когда я около восьми утра проходила мимо туристического бюро, из дверей внезапно вышла Нурия. Она снова выглядела болезненно, а под глазами залегли глубокие тени.
В тот же момент спешно подошёл Грегор Кёниг. Похоже он проспал.
— Увидимся позже на лекции, — крикнул он.
Но прежде, чем я смогла объяснить, что не последую за ним, он уже исчез в туристическом бюро. На дверях бюро я заметила оповестительную вывеску о том, что сегодня в шесть вечера оно окончательно закрывается и они благодарят за хорошую совместную работу.
— Ну? — в тот же миг спросила Нурия. — Уже что-нибудь произошло?
— Значит ты всё же получила моё сообщение? — спросила я.
— Да, конечно. И пришла сразу, как только смогла.
— Пока ещё ничего, — сказала я. — На данный момент я хожу по Беларе и произношу это предложение, в надежде, что что-то случиться.
— Хорошо. Если ты не против, то я немного отдохну у родника. Я не очень хорошо себя чувствую и от всего этого волнения провела всё утро на ногах. Просто позови меня, если что-нибудь найдёшь.
— Без проблем, — сказала я и действительно не имела ничего против того, что Нурия хотела немного отдохнуть, потому что сейчас просто не была в настроении для светской болтовни. Лучше, если не будет никто мешать. В этот момент я услышала, как вдалеке громко ссорятся Леннокс и Рамон.
— Братья Торрел всё ещё здесь? — спросила неодобрительно Нурия, подняв вверх бровь.
— Да, — ответила я. — Они отвозят драконов в Шёнефельде.
— Точно, — вспомнила Нурия и зевнула. — Прости, мне не хорошо.
— Приляг и отдохни, — сказала я.
— Спасибо, Сельма. Прости, что я иногда странно себя веду. Просто я испытываю такое давление и знаю, что ты, как никто другой, можешь меня понять.
— Понимаю.
Я энергично кивнула, поскольку слишком хорошо понимала её чувства. Я проводила Нурию до родника в центре Белары, где одна села под тенью одной пальмы. Наверху, среди листьев, бодро щебетали маленькие птички, будто всё это их совсем не касалось, а в это время за ними зачарованно наблюдали две большие, чёрные кошки, которые сидели в тени кофейной. В этот момент я услышала недовольное шипение Ариэля.
Я быстро прошла вдоль узкой улочки и вышла за городскую стену. Там, где ещё вчера на песке стояли палатки и жилища, теперь одиноко возвышалось одно единственное здание.
И именно из него раздавалось гневное шипение.
— Всё в порядке? — спросила я, открывая дверь загона. — Разве вы не хотели уже давно отправиться в путь?
— Да, — яростно ответил Леннокс.
Он и Ариэль воинственно стояли в стойле напротив друг друга. Другие драконы тоже гневно шипели в своих стойлах, и даже Торин с Рамоном не знали, что делать.
— Твой дракон не хочет покидать загон, а другие подражают ему. Но они должны выйти из загона, чтобы мы могли его убрать. Вообще-то, мы уже давно должны были закончить, — с недовольством в голосе произнёс Леннокс.
— Что случилось? — мягко спросила я, и драконы подняли головы, внимательно следя за тем, что я делаю.
Между тем Леннокс непонимающе уставился на меня.
— Я же тебе только что объяснил, — прошипел он, явно раздраженный.
— Я не тебе, — со вздохом ответила я, а Леннокс махнул рукой. — Я имею в виду Ариэля. Итак, толстячок, — я подошла к нему. — Что с тобой?
Я погладила его по морде, и он, казалось, начал успокаиваться.
— Разве ты не хочешь домой? Аврора и маленькая Сесилия ждут тебя.
Как только я упомянула имена его самки и дочери, он замер и, казалось, будто решил подумать над этим ещё раз.
— Я знаю, что тебе здесь очень нравится, но пора возвращаться домой.
Ариэль недовольно зарычал, но затем опустил морду и подтолкнул меня. Краем глаза я увидела, как Леннокс непонимающе на нас смотрит, в то время как я открывала стойло и выводила Ариэля на улицу.
— Нужно действовать с чувством, — улыбаясь прошептала я, но он только закатил глаза.
Однако я увидела, как усмехнулся Торин и направился к стойлу Пико.
После того, как Ариэль покинул загон, остальные драконы тоже с готовностью позволили вывести себя на улицу. А после того, как мы нашли безветренное местечко между двумя дюнами, где все пятеро с удовольствием принялись рыться в горячем песке, мы поспешили освободить загон и упаковать остатки принадлежностей в коробки.
Теперь посреди песка осталось лишь пустое здание, и я выжидающе посмотрела на Леннокса.
Тот поднял руки, загон моментально обратился в пламя и в течении нескольких секунд сгорел дотла.
Я испуганно отпрыгнула назад, в то время как ветер унёс пепел. Пустыня выглядела так, будто здесь никогда не проходило драконьих соревнований с участием тысячи магов.
— Что это было? — испуганно спросила я, растерянно посмотрев на Леннокса.