— Ну хватит! — резко оборвал он. — Провокационная сущность ваших замечаний, гражданин, мне совершенно ясна. И я прекращаю этот нелепый разговор.
— Согласен, — ответствовал оппонент, — только запишите где-нибудь на будущее в своей записной книжке, что «Исайя ликуй!» поют не на крестинах, а на свадь...
Павел Иванович с треском бросил трубку на рычаг. Едва успел он это сделать, как в комнату ворвались два хохочущих человека, его коллеги.
— Я занят, — буркнул он недовольно.
Однако вошедшие бесцеремонно уселись на его стол и, болтая ногами, насмешливо спросили:
— Как поживает отец Серафим?
Розовая краска залила лицо Налимова.
— Какой отец Серафим? — переспросил он, похолодев.
— Который из Знаменской церкви и звонил тебе сейчас.
— Никто не звонил, — сконфуженно ответил Павел Иванович. — Все ваши идиотские выдумки.
— Нет, брат Налимов, не выдумки. Ха-ха-ха. Это же мы тебе звонили.
Пораженный Налимов выпучил глаза. Так это был всего-навсего розыгрыш!..
— Вы... вы... в рабочее время осмелились!.. — задыхаясь от обиды, выкрикнул он. — Да я вас к ответственности привлеку!
Коллеги мгновенно прекратили смех.
— Эх, Павел! — сказал один из них. — Да как ты не сообразил, что настоящий поп никогда не упрекнет лектора за неточности и ошибки. Ему же выгодно, когда тот ошибается. А ты — нас к ответственности! Спасибо должен сказать.
Не отвечая. Налимов помчался на второй этаж, где помещался кабинет председателя исполкома.
И вот результат: на обоих коллег были наложены взыскания. Но с этого самого дня райисполком отказался от услуг внештатного лектора Налимова.
Тихий ангел
После ужина и вечернего чая приехавшая к нам из деревни погостить бабушка долго гладила меня по голове перед сном, крепко поцеловала, а в заключение шепнула:
— Завтра, Костенька, у тебя большой праздник. День ангела!
— А что это такое? — спросил я с любопытством.
— День ангела, имя которого ты носишь, — пояснила бабушка, — завтра все должны тебя поздравлять, делать подарки, а потом за уши тащить.
Последняя перспектива, по правде сказать, в восторг меня не привела. Получать гостинцы — вещь, конечно, приятная. Однако почему она обязательно должна сопровождаться дранием ушей, которые, к слову сказать, у меня и без того большие и красные? И каков из себя этот самый «мой ангел»? Я не раз слышал, как взрослые шутили при внезапно наступившей паузе — мол, «тихий ангел пролетел». Интересно, а есть ангелы-драчуны?
— Бабушка, мой ангел тоже тихий, — авторитетно сказал я.
— Голубиной кротости, — подтвердила бабушка, — хороший тебе ангел достался.
— А кто он был при жизни?
— Император.
Тут я остро ощутил весь ужас своего положения. Дело в том, что с неделю тому назад нашему пионерскому отряду торжественно присвоили имя «Борцов революции». А я, руководитель звена, начинаю якшаться с императорами, злейшими врагами революции. И я категорически заявил бабушке:
— Я этого контрреволюционера завтра праздновать не буду. Он рабочие демонстрации расстреливал, а я его должен своим тихим ангелом считать? Дудки!
Бабушка всплеснула руками. Седые волосы вылезли у нее из-под платка. Губы задрожали.
— Опомнись! Нельзя такие слова о своем родном ангеле говорить. Про своего небесного покровителя надо говорить с благоговением. Ох, грехи-то какие! Преподобный и кротчайший отче Константине, моли бога о нас!
Краешком глаза я заметил, что папа оторвался от газеты и вслушивается в наш разговор. Потом папа усмехнулся.
— Не совсем так, мама, — заметил он. — Император Константин был личностью довольно-таки темной. У родного сына жену отбил, родного, ни в чем не повинного брата велел на кол посадить, где тот и умер в страшных мучениях. Конкуренции боялся.
— И неправда! И неправда! — зачастила бабушка.
— Да уж поверь мне, я сам об этом в своей лекции по антирелигиозным вопросам упоминал.
Моя уважаемая сестричка Ольга выскочила из своей комнатки, где она сиднем сидела, готовясь к вступительным экзаменам в институт, и ринулась на защиту бабушки, которую очень любила.
— Ну и пусть этот лоботряс остается без ангела! — сердито закричала она. — Не волнуйся, бабушка. А ты, — сверкнула она глазами в мою сторону, — не расстраивай старого человека. Сам не веришь, так другим не мешай. Как в Конституции указано.
— А что она мне, пионеру, императора подсовывает, — огрызнулся я, — я же командир звена!
— Подумаешь, начальство! Я уже три года комсомолка, но и то мне в высшей степени все равно, что мой личный ангел была в Древней Руси княгиней. Ведь пролетариата в те времена у нас не было.