Все эти фольклорно-демонологические элементы, которые составляют «материю» поэмы, по видимости делают совершенно непонятным, в чем состоит ее «футуристичность». Всё здесь обращено даже не к «концу» (не говоря уже о «будущем»), а к хтоническим началам бытия, к нечленораздельному до-человеческому до-бытию, когда по сухой пустынной земле свободно разгуливали духи и звери, которые перекликались
«один с другим» на заумном до-языке, «и не было человека для возделывания земли» (Быт 2, 5).
Совсем, впрочем, не исключено, что в поэме «отображены» вполне реальные персонажи: бесноватые сектанты, отдалившиеся от всякого нормального человеческого общения, а также и поэты-заумники, которые отдалились от всех языковых норм, но при этом не нашли «сокровенного знания», которое им почудилось в причудливых звукосочетаниях, разносившихся визгом жалобным и воем над голой землей, населенной только гадами и пауками:
Только гордость нашу мучит
То одно, что средь созвучий
Нам ни разу не давались
Песни старой вечной были.
М. Е.
Ах и горько, ах и сладко
Жить в пустыне в тишине!
Нам блеснет заря украдкой,
Нам так скорбно в глубине!
От цветов земли далекой,
От улыбки светлоокой
Мы сокрылись, мы зарылись
В темный душный, вечный спрят!
Мы живем – кругом темница –
В ночи душные не спится,
Пыли пыльные гробницы, –
Царства древние тут спят!
Мы сокрыли их следы,
Корни вырвали руды,
В воду бросили, пожгли
По течению воды –
Не нагнали б нам беды!
Стариков уставам внемля,
Обегают звери землю
Отовсюду: с вечной вьюги,
И с востока, злого рока,
Нам приносят на серебряном подносе
Все изделья рабынь смуглых
Резвооких, ртами мудрых, –
Мастерицы на придачу…
И с заката
Тоже плата
Плоды с юга,
Прелесть луга
Мы царям подобны в злате:
Так на каждой риз заплате
Мы карбункулом сияем
Иль числом, что только знают
Мы да Бог!..
Наши очи хоть и древни,
Но прожгут стрелою верной:
Тигр ребенок и старик.
Каждый спит, главой поник…
Ты возьми от зверя шерсть
И тебя другой не съест!..
Крепки знаки
Вещи в драке,
Средь вещей и воль собаки,
Держим страны мы в опале!
Если б властные узнали!
Нас позвали и прогнали
Сквозь костры, мечи, позор,
Мы б забыли звезд собор,
И не деяли с тех пор!
Но на радость нам не внемлют,
Нас не знают, стража дремлет,
И живем мы в одиночку
Средь пустых земель и диких,
Так далеки и презренны
Незаметны для великих,
Телеса засунув в бочку…
От змеи берем отравы,
Желчь и печень прячем в травы,
А зачем – то сами знаем…
Но порой мы их съедаем…
Ком растет ледяной,
Где то слышен зверя вой –
Наверху иль под землей?..
Все вкушаем,
Вкус пытаем,
Но нам горько,
Смелых зорких
Трупов сколько!
Нам махает,
В хищном реве возрастая,
На пригорке
Жирных стая.
Напиталась напилась
И лукаво смотрит глаз…
Нам нет равных в лютом бое!
Смело ходим мы по воле!
Разве юный попадется,
Иль когда силач зарвется,
Не вернется он домой,
Нам останется слугой.
Истомим его мы пыткою,
Мертвый тронет рукой зыбкою,
Или вскочит вдруг верхом,
Или пустит колесом…
Сара спала под телегой,
Утомилась долго бегая,
Моя ворохи пеленок,
Слышит кто то как цыпленок
Тонко жалобно пищит:
– Пить! Пить! Пить!..
Прислонивши локоток
Видит: в небе без порток
Вьется кружится дружок…
И заметив: едет всадник,
Мы попрячемся в кустарник…
Вот все ближе конь влюбленный, –
Ржут далеко кобылицы, –
Вот уж дышит всадник черный,
Удлинятся наши лица,
Мы змеею обернемся,
По дороге спотыкнемся, –
И храпит взбеленный конь,
И назад летит высоко!
Ах, скакать хотел далеко!
У копыт блестит ладонь…