— Говори.
— Нам не стоит вступать в эту войну.
На мгновение я даже дар речи потеряла. Как он может так говорить, зная, что в этой войне участвует Альфинур? Это уже автоматически и наше сражение! Что за бредни…
— Госпожа, учитывая нынешние обстоятельства, мы ничем не поможем. Наши силы ослаблены, да и не тягаться нам ни с фениксами, ни с орлами.
Хлопнув рукой по столу, я резко поднялась со стула, стараясь не показывать хотя бы лицом свою злость. Связано ли это с ребенком или с моей привязанностью к Альфинуру, но, когда речь заходила о нем, я всегда реагировала слишком бурно. Конечно, я могу оправдать Барбатоса тем, что его первоначальной целью является моя защита, но пусть хотя бы немного поймет, каково мне. Проще всех и все бросить да жить в свое удовольствие, не думая ни о чем, да вот только уже поздно.
— Госпожа…
— Довольно. Я плохо себя чувствую. Вечером будет собрание, пока мне нужно все обдумать.
Стражи склонили головы, и я вышла в коридор, отправляясь к себе в спальню. Как же мне уже надоело плакать от распирающего грудь горя…
Да, нам не тягаться с этими расами. Фениксы за свою семью спалят чужих им людей дотла, а орлы пронзят молниями, гремящими в небесах. Я знаю, что, если вступлю в эту войну, то своими действиями подвергну опасности всю Империю. Что же все-таки стало причиной скорой битвы? На чьей стороне находится Альфинур? Что же делать мне…
На собрании было решено отправляться в обратный путь. Ориас, как и Барбатос, даже думать не стал над тем, чтобы хотя бы узнать причину войны. Поэтому заснуть этой ночью я не могла. Складывалось ощущение, будто только я боялась грядущего пороха войны, боялась за тех, кто может в него попасть. Безусловно, маар и оборотень знали сражения лучше меня, знали, сколько погибнет, знали, к каким последствиям все приведет, и…Именно поэтому мы возвращались домой. Вступив в эту войну, бой перейдет на всю Империю, затронет каждый уголок невинных жертв, и падет гораздо больше людей, нежели за эту неделю от черни. Я понимала это, но мне было слишком тяжело. Невероятно трудно попросту пускать все на самотек, надеясь, что дорогой сердцу мужчина скоро вернется невредимым. Волновало меня и отсутствие письма от Валефора. Почему он не пишет? Неужели что-то случилось за время нашего отсутствия…Как Баал? Давит ли на него содеянное? Столько вопросов, а ответов нет…
Поднявшийся на балконе ветер снес горшок с цветком, что с грохотом упал на плитку. Я поднялась с кровати, чтобы закрыть ведущую на балкон дверцу. Такими темпами я и вовсе не усну, а завтра долгий путь. Как представлю, что вновь придется перебираться через пустыню, так сразу пить хочется, да и усталость тело сковывает.
Взявшись за ручку дверцы, я потянула её на себя, подмечая, что грозовые облака, закрывшие собой яркую ночь, переливались цепями молчаливых молний. Наверняка скоро пойдет сильный дождь столь редкий и долгожданный в данных местах.
Увидев в темноте два сверкнувших глаза, я еле сдержала не то крик, не то писк, дернув на себя дверь изо всей силы. Зверь? Нет. Чья-то рука схватилась за косяк, и, вместо того, чтобы закрыться внутри, я ударила дверью по этой самой руке, да так сильно, что дверь отпрыгнула в сторону. В похвалу себе же я заметила, что стала реагировать на все гораздо быстрее, иначе объяснить свой стремительный побег из спальни я не могла. И все же до выхода я не добежала. Та самая рука схватила меня за запястье, и я уже было открыла рот, чтобы закричать, но…
— Эолин! Это я…
Медленно обернувшись, я так и застыла с открытым ртом, не веря своим глазам. Наверное, я все-таки уснула, и теперь мне это снится. Ущипнув за кожу сначала себя, а затем и чужую руку, я услышала добрый родной смех.
— Не спишь, не спишь, Эолин. Прости, что оставил тебя…
Я с силой прижалась к груди Альфинура, зажмуривая глаза и вдыхая запах паленой травы и свежих яблок. Он крепко обнял меня в ответ, упираясь своей щекой на мою голову. Так тепло…Так хорошо…
— Где ты был…
— Эолин, послушай меня. Вам сейчас же всем срочно нужно уходить отсюда.
Подняв голову, я с недоумением посмотрела в лицо своего мужа.
— С тобой?
Он с силой закусил губу и отрицательно покачал головой.
— Если я пойду с тобой, то предам отца. Если заберу тебя, то подвергну большой опасности. Я разрываюсь на части, потому что не хочу войны и потому что не хочу оставлять тебя…Никому не хочу оставлять…Я так люблю тебя…
— Тогда почему ты опять уходишь, Альфинур?! — из глаз потекли слезы, и мужчина сник окончательно. Да, у тебя есть причина, у тебя тоже есть семья, но да, я эгоистка! Я не хочу, чтобы ты уходил, не хочу, чтобы ты просто исчезал из поля зрения! Сердце болит, а ты вновь вот так запросто собираешься оставить меня. Меня и…
— Альфинур, я бе…
Вдали сверкнула яркая молния, пронзив небеса своим светом. Отпустив меня из объятий, Альфинур быстро рванул к шкафам, доставая оттуда одежду, обувь и начиная сметать в мешок все, что казалось ему ценным.
— Я не знаю наверняка, как связаны орлы и Императрица, но Эолин, — он обернулся и обеспокоенно осмотрел меня с головы до ног, задерживая взгляд на узорах на руке, — не подходи к Императрице, слышишь? Ни к своей матери, ни к Рубиновой, слышишь? Пообещай!
— Но куда мне тогда…
Вдалеке опять прогромыхало. Натянув мне на голову поверх сорочки какое-то платье и всунув в ладони мешок с неизвестно чем, Альфинур взял меня на руки, выбегая на балкон. На улице уже носились проснувшиеся люди и стражи, несмотря на то, что в самой деревне было тихо и мирно, однако…Вдалеке, там, где, казалось, был горизонт, бушевал пожар. В эпицентр этого пламени изредка попадали сверкающие молнии, кружащиеся в грозовых облаках. Так далеко, и в то же время так близко. Это не наша война. Но она не пройдет бесследно для нас.
— Ориас и Барбатос уже ждут тебя на выходе из деревни. Бегите в Северную Империю, договорились? — на серьезном лице возникла приободряющая улыбка, на которую я отреагировала злым взглядом. Видимо, судьба сулит мне узнавать все самой последней. Почему бежать? Почему именно в Северную Империю? Не сказала бы, что против, однако…Это ведь равнозначно предательству Центральной Империи!
Альфинур расправил огромное крыло, компенсируя второе призванной огненной магией, характерной для фениксов. Один взмах, и ветер стремительно врезается в лицо и волосы, обдает холодным ночным потоком, пронзающим кожу до мурашек. Я крепко зажмурила глаза, прижавшись к груди оборотня. Страшно и тепло. Ужасающе и уютно. Я совсем ничего не понимала. Стоило мне смириться с мыслью об отце, как мне говорят избегать Иараль. Да, она виновата в смерти моих родных, но она сохранила мою жизнь, совершив тем самым фатальную ошибку. Она узнала о том, что мне стало все известно, и решила избавиться от теперь мешающего фактора? Значит, остается лишь бежать…В чужую Империю с ребенком под сердцем, не зная, что стало с другими мужьями? Я обещала себе стать сильной, обещала смотреть на все уверенно и твердо, но мне опять страшно. Так страшно, что хочется не бежать, а заснуть и больше не проснуться. Императрице на радость. Себе на успокоение.
Опустившись на землю, Альфинур не ослабил хватку, продолжив нести меня в руках. Он не врал. Он действительно не хотел расставаться, хотел, как и я, подольше насладиться теплом, идущим от тел. А когда мои ноги, наконец, коснулись земли, я увидела его печальный взгляд. Раньше война была для меня лишь словом. Теперь это то, что я ненавижу всем своим сердцем. За смерть. За разлуку.
— От Чатритана до Чайраля верхом на конях дня два. Оттуда до границы еще день пути. Прошу, будьте осторожны, — произнес Альфинур, смотря мне через плечо. Я обернулась. Три лошади. Только самые необходимые вещи. Ориас и Барбатос в полной экипировке.
— Кто бы подумать мог, — маар подошел ко мне, взяв из рук мешок, — что орлы — зачинщики войны. Устроить бойню из-за одного артефакта.
— Я помогу отцу вернуть артефакт, а затем сразу же вернусь к тебе!
— Нужно торопиться, — Барбатос подвел ко мне мою лошадь. — Если орлы заметят нас, то мы не сможем уйти спокойно.
— Верно, — Альфинур грустно улыбнулся напоследок, поворачиваясь в сторону, где бушевал пожар. — Будьте осторожны, прошу…