— Но вы сказали, что это сплетни, и я подумал, что…
Граф поднял руку, заставляя советника замолкнуть. Фархан не был молод, и находился в том возрасте, когда многие отцы выдавали своих дочерей замуж и ожидали внуков, однако у него, как и у многих северян не было ни жены, ни детей. Голод и постоянные междоусобицы забрали с собой множество представительниц слабого пола, оставив мужчин наедине с войной и одиночеством.
— Как я могу сразу поверить в то, что в деревне появилась какая-то Богиня? Её никто не видел. Но местные жители внезапно обзавелись рыбой и чистой водой. Не думаю, что это дело рук троллей или фениксов, — граф провел рукой по черной острой щетине, — и если честно мне все равно, кто поселился в той деревне, однако…Рыба нужна нам. Население голодает. И если мы заключим договор с тем, кто наполняет реки рыбой, то решим хотя бы одну проблему.
— Вы как всегда мудры, граф Элмонд. Надеюсь, именно вы станете следующим герцогом!
— Мне не нужен этот паршивый титул… — Фархан поднялся со стула, отпивая воды из кувшина и размазывая скатившиеся капли по мощной шее. Из зеркала на него смотрел уставший от жизни мужчина с синяками под глазами. Горбинка на носу напоминала о сильном ударе врага во время очередной войны. Тусклые металлические глаза, впалые щеки, короткие черные волосы да такие же темные бычьи рога, один из которых был сломан.
— Что же вы тогда хотите, граф? Вы так заботитесь о народе, наверняка вы хотите…
— Ничего я уже не хочу. Подохнуть бы, да не жить в этом болоте, где каждый норовит воткнуть тебе в спину нож…
Громко хлопнув дверью, Фархан вышел из зала, поправляя спадающие с себя одежды, которые когда-то впритык сидели на сильном мускулистом теле. Голод и болезни не щадили никого. Много слухов ходило вокруг этого члена Совета, и не все были хорошими. Часть населения полагала, что это именно он убил герцога, руководствуясь вечным недовольным лицом демона и не способностью понять, что у того на уме. Однако, можно ли судить книгу по обложке?
Проснувшись, я тут же попыталась запомнить сон. Хотя, я давно уже не видела снов, это было очередное видение, которое происходило в столице Империи прямо сейчас. Фархан значит, да? Значимое лицо в будущем этой страны. И не только в будущем страны. Однако, не стоит торопить коней. Граф слишком зол на мир, чтобы править холодными землями, но именно он поможет мне с мирным объединением.
Я знала, что сейчас он уже в пути. Сам едет, чтобы как всегда беспристрастно разузнать о том, откуда в ожившем море появилась рыба. Этот демон уже давно ни во что не верует, поэтому слова о Богине для него подобны бульканью в воде, но к нему навстречу я выйду лично.
По словам Барбатоса, что родился и вырос в святилище, Богиня, что сможет мгновенно объединить народы, должна быть материальна, но в то же время недосягаема. Внушать трепет и благоговение, некий страх за свои поступки и чувство защиты. И, как сказал Валефор, слух намного быстрее привлекает людей, чем ежели самому ходить по землям и доказывать свою силу. Пока этот план работал безотказно.
У меня вновь болела голова. Как только я просыпалась, сознание пронзали голоса уже вставших доярок, что находились отсюда в нескольких километрах. Я слышала мысли просыпающихся троллей, слушала ржание пасущихся вдалеке лошадей, и моя голова будто раскалывалась на части. Этот дар контролировать было гораздо труднее, чем стихию, однако, и в последней я уже нашла минус: я не могла больше жить далеко от воды. С каждым днем мне все больше хотелось войти в море и…не вернуться, и я благодарила судьбу за то, что на этой земле у меня есть любящие меня люди и еще не выполненная цель.
Повернувшись набок, я ласково улыбнулась еще дремлющему в моей кровати Барбатосу, что мило сопел, прижав к голове красные ушки. Стоило мне притронуться к его густым волосам, как он тут же распахнул взволнованные голубые глаза, приподнявшись на локте.
— Я разбудила тебя. Прости, — раскрыв свои объятия в качестве извинения за совершенный поступок, я вновь искренне улыбнулась, упираясь щекой в макушку оборотня, когда тот, подобно младенцу, прижался ко мне всем телом. Его дыхание у самой шеи щекотало кожу, и хотелось рассмеяться. Я не удержалась и хихикнула, получив в ответ ласковый мимолетный поцелуй в плечо.
— И только поцелуй?
Барбатос удивленно вскинул вверх свои брови, состроив просящую гримасу.
— Богиня стала слишком ненасытна и насиловала свою жертву всю ночь. Пожалейте смертника! — нависнув сверху, оборотень сверкнул рядом белоснежных зубов и клыков. Тебе бы в актеры идти, а не в святилище! Обхватив шею Барбатоса руками, я в очередной раз притянула его к себе, целуя в губы. В ответ мне подарили жаркий и пылкий поцелуй. Оборотень всегда был страстным, но немного грубым и неаккуратным, то и дело поддаваясь своим желаниям.
— Что-то смертник не очень-то устал, — со смешком проговорила я, чувствуя на ноге возбужденный пах.
— Богиня же просит!
— В любом случае, сейчас к нам едут гости. Нужно подготовиться.
— Как жестоко с твоей стороны… — наигранно закатив глаза и скатившись набок, Барбатос навострил уши, — опять видение?
— Да, — спокойно ответила, вставая с кровати, — граф Элмонд собственной персоной.
— Тот, что в Совете? Валефор говорил о том, что нам бы поговорить с кем-нибудь из столицы.
— Судьба вновь нам благоволит.
Оборотень усмехнулся и также встал с кровати, принявшись искать свои брюки. Перекинув через плечо волосы, я взяла в другую руку гребень, отметив со вздохом, что пряди посветлели еще на тон. Мой темный насыщенный бирюзовый цвет сменялся на голубой. Не могла назвать этот цвет некрасивым, однако, смотреть на себя в зеркале было крайне непривычно. Кожа бледнела, а аметистовые глаза неестественно ярко блестели, будто я только из воды вышла. Но никто из окружающих меня людей не сказал мне ни одного слова, хотя в их мыслях я и видела удивление.
Через десять минут взволнованный Альфинур принес в палатку плачущую Эофию. Он не отходил от неё ни на минуту, а на её крик реагировал с таким ужасом, что это не могло ни вызвать улыбку. Его отец оказался совершенно таким же, и стоило голодной Эофии подать свой воинственный клич, как они вскакивали с места и принимались носиться вокруг кроватки, пытаясь попутно найти и меня. Отодвинув в сторону ткань платья, я поднесла дочку к груди, что тут же принялась жадно жевать сосок.
— Ух как проголодалась! — не отрываясь от процесса кормления, Альфинур смотрел так внимательно, что на мгновение я даже почувствовала смущение.
— Хорошо она спала?
— Как и ты в моих объятиях, — широко улыбнулся феникс, даря мне взгляд, полный любви.
— Значит, хорошо… — все-таки смущенно ответила я, опуская взгляд на нахмурившуюся Эофию.
— Это точно та самая деревня? — граф хмуро окинул строящиеся избы на месте пустыря, который северяне называли Мертвым.
— Сомнений быть не может! Я же говорил вам о том, что тролли почему-то начали строить здесь поселение на радость местным жителям.
— Если они пришли сюда, значит, их прежний дом разрушен. Это очевидно, — нахмурившись, Фархан поправил на себе меховой воротник, от которого к земле спускался бордовый плащ. Густые брови сдвинулись к переносице, и со лба не сходила хмурая складка.
— Мы отправили сюда гонца вперед нас, так что…
— Я знаю, — процедил граф сквозь зубы, всматриваясь в направляющегося к ним тролля. Обычный посыльный, которого прислали сопроводить гостей хотя бы ради приличия. Рыбы здесь было так много, что она выпрыгивала из воды у самого берега, а море таким чистым, что на дне был виден каждый камень, каждая мелкая ракушка. На мгновение графа одолела злоба. Народ в столице готов жрать эту рыбу сырой, чтобы выжить, а её в избытке именно рядом с поселением, где остановились тролли и фениксы. Неужели они знают способ, как быстро разводить рыбу? Чего бы это ему ни стоило, он добьется своего. Эту гребаную рыбу повезут в столицу, иначе не быть ему графом!