Раньше на крестьянских подворьях скот резали так, как это сегодня делают мусульмане. Когда мне было 12 лет, я тоже помогал — держал за ноги овцу, предназначенную для убоя. Овцу за задние ноги подвешивали на веревке. Потом ее закалывали специальным ножом, т. е. на шее делали глубокий разрез, чтобы через него могла вытечь вся кровь. Кровь собирали в миску, нужно было ее интенсивно перемешивать, потом из нее делали кровяную колбасу. Овца была еще жива и вынуждена была терпеть все это буквально до последней капли крови. Стоял ужасный предсмертный крик. Мне было невыносимо смотреть на все это до тех пор, пока овца не умирала. Этот ужас пробирал меня до костей. Я убегал в дом и жаловался маме на такую нечеловеческую жестокость.
Но так делали все в округе, и мясник на бойне тоже. Я кричал, протестуя, во все горло и требовал, чтобы отец сначала усыпил овцу. Но он считал, что, если овца будет без сознания, кровь не стечет — она застынет. Да и, в конце концов, все соседи так делают.
Но я все равно продолжал протестовать против этого. И, поскольку я не знал, чем еще можно аргументировать, в следующий раз во время убоя, прежде чем отец успел подвесить за задние ноги овцу, я оглушил ее, ударив обухом топора по затылку. Она упала и больше не двигалась, она была без сознания. Затем отец как обычно подвесил ее и заколол. Вся кровь без проблем вытекла, а животное не издало ни звука. Это смогло убедить моего отца, и с тех пор он всегда так поступал. Только после этого я смог наконец–то успокоиться.
Было ли это слабостью или проявлением силы? Я просто не мог смотреть на то, как страдали овцы. Поэтому я терроризировал всех домашних до тех пор, пока ситуация не изменилась. Конечно, мы рассказали об этом соседям, и они тоже стали так делать. Со свиньями та же самая история. До изобретения нового способа мы всегда слышали, что сосед режет свинью. Но потом ни на соседских участках, ни на нашем подворье не стало слышно предсмертных криков свиней или овец.
Жить по законам Природы — это не слабость, это одна из форм проявления силы. Тот, кто говорит о том, что он чувствует и думает, способен что–то изменить. Я давно понял: нужно говорить не то, что кто–то хочет от меня услышать, а то, что я чувствую. Иногда это могут быть довольно грубые слова. Но это слова Природы.
Домашнее содержание животных в естественной для них среде обитания
Каждый раз, сталкиваясь с мучениями животных, я понимаю: сатана находится не в аду, а среди людей. И я неустанно буду ратовать за содержание животных в естественной для них среде обитания во всем мире и выступать против эксплуатации животных в промышленных масштабах.
Многие избрали веганский или вегетарианский образ жизни, потому что они не приемлют практику массового содержания животных и убоя скота. Это, конечно, право каждого человека. Но если мы не покажем, что может быть и по–другому, значит, предоставим мучителям животных широкое поле деятельности. Нам нужны альтернативы, демонстрирующие, что уважительно обращаться со всеми
живыми существами вполне возможно. Животноводы должны научиться тому, как вести хозяйство при условии уважительного обращения с питомцами, как производить здоровые продукты питания, как правильно содержать животных и при этом еще неплохо зарабатывать. Тогда все аргументы мучителей животных со временем просто сойдут на нет.
Исходя из собственного опыта, я могу с уверенностью заявить, что все утверждения о том, что природосообразное животноводство не в состоянии обеспечить или поддерживать достаточный объем продовольствия во всем мире, полная чепуха. Для меня это всего лишь отговорки аграрных фабрикантов и предприятий промышленного животноводства, которые стремятся только к одному — получить прибыль за счет безответственного промышленного производства. Союзы мучителей животных своими аргументами о всемирном обеспечении продовольствием пытаются оправдать свое безрассудство и жажду наживы. Но я продолжаю утверждать обратное: домашнее содержание животных в естественных, соответствующих конкретному виду условиях обитания возможно повсюду в мире. К тому же производство в таких условиях становится намного легче, а если учитывать все факторы, то и рентабельнее. При экстенсивной форме животноводства я могу эффективно использовать так называемые неблагоприятные территории или непродуктивные площади, превратив их в высокопродуктивные земли, что мне удалось продемонстрировать на примере Краметерхофа и во многих других местах.