Один из многочисленных водяных садов, расположенных на территории Краметерхофа
Да, если я скажу дереву: «Доброе утро», — то оно вряд ли поймет меня. Но если я иду по лесу или по высокогорному лугу и при этом имею конкретную цель, то я вижу, например (такое часто со мной случается), очень корявое, старое–престарое дерево. Это может быть кедр европейский на альпийском лугу. Или я знаю одно 2000-летнее оливковое дерево в Португалии. Или скала, или родник. Все это — памятники Природы, и, когда проходишь мимо них, они притягивают и завораживают. От них веет силой, и возникает желание задержаться возле них, присесть или прилечь.
Попробуйте еще раз посмотреть на дерево и представить себе, что ему довелось пережить. Возможно, его возраст насчитывает несколько сотен лет. Несколько раз в него била молния, а оно продолжает расти. Вы можете спокойно посидеть под ним и рассказать ему все, что наболело. И если позволить мыслям течь свободно, обязательно возникнет ощущение, что дерево буквально вытягивает это наболевшее — наверх к ветвям и вниз в корни. И по истечении определенного времени вы вновь почувствуете себя свободным.
Наш дом в Краметерхофе
Те же ощущения можно пережить, если посидеть у скалы или источника. Позвольте своему внутреннему голосу на некоторое время управлять вами. Я в таких случаях, как правило, просто засыпаю и вижу во сне именно то, над чем так долго ломал голову. Во сне я часто нахожу решение какой–либо проблемы, которое безуспешно пытался, но не мог отыскать. Чем чаще я переживаю подобный опыт и получаю знания, тем более чувствительным и восприимчивым становлюсь для такого рода откровений.
Конечно, если я буду всего лишь бродить по местности, обуреваемый досадой и раздражением, у меня ничего не получится. В моем сознании просто не останется места для восприятия знаний. Никакие идеи не смогут прийти мне в голову, они просто пройдут мимо. В точности как в случае с мусорной корзиной. Если она полна доверху, в нее больше ничего не поместится, тогда для начала следует очистить ее, чтобы освободилось место. Для того чтобы освободить свой мозг, я могу обо всем, что меня заботит, рассказать дереву. Это возможность для духовного возрождения, для восстановления связи с Природой и со всеми живыми существами, окружающими нас.
История возникновения пермакультуры Хольцера
Я с детства позволял Природе направлять меня. Управление родовой усадьбой Краметерхоф, которая находится на высоте 1100-1500 метров над уровнем моря и в ту пору занимала территорию в 24 гектара, я принял в 19-летнем возрасте. Я сразу же попытался применить на практике то, чему, будучи ребенком и подростком, научился у Природы. Но я столкнулся с противостоянием соседей, властей, завистливых людей. Они только и делали, что ставили мне палки в колеса. Что бы я ни строил, у меня всегда были неприятности: и это ты не имеешь права делать, и то не положено. Власти не раз начинали судебные процессы против меня. Но практически по каждому делу решение было принято в мою пользу. Однако это стоило мне немалых усилий.
Тяжелые времена можно пережить только в том случае, если в вашей жизни был положительный опыт в подростковом и детском возрасте. Так было и у меня. Важным было и то, что моя семья полностью была на моей стороне. Прежде всего, моя супруга Вероника, мои родители и дети всегда оказывали мне полную поддержку. Так я постепенно провел террасирование всей территории усадьбы и заложил дороги и террасы общей протяженностью в 25 км, местами на сложнейших участках. Этим я очень многого добился, так как террасное обустройство участка имеет массу преимуществ: дождевая вода больше не вымывает грунт, сохраняется слой гумуса, почву легче обрабатывать. Эта структура участка дала толчок такой вегетации, которой действительно оставалось только дивиться. Но для этого, конечно, пришлось прибегнуть к помощи крупной техники, вручную такую работу не осилить.
Знания о том, как нужно делать, и уверенность в том, что это сработает, я приобрел не в университете и не в школе. Их я получил, будучи еще мальчишкой, когда проводил практические эксперименты в небольшом масштабе на своем склоне в саду. В ту пору это была игра, которой я посвящал каждую свободную минуту.
Если родителям нужно было разыскать меня, чтобы дать какое–нибудь поручение, например присмотреть за животными, они точно знали: он возле своей лужи. Зачастую я так сильно уставал после работы, что засыпал прямо там, а иногда засиживался до потемок. О, что тогда было! Мне не раз приходилось получать от отца оплеухи. Но этот пруд был очень важен для меня. Кое–что новое я узнавал и в школе, и так постепенно учился.