— Мушкетеры — это хорошие парни. То есть мы — объяснил Карпов.
— А кто у нас кардинал?
— Генеральный секретарь ФИДЕ Радж Кяхир, который хочет наложить лапу на призовые, — сказал Спасский.
— Дырка от бублика ему, а не призовые, — категорически сказал Фишер. — Даже Каддафи ничего не может. Деньги перечислены на спецсчет, и будут распределены комиссией согласно купленным билетам, то бишь местам в турнире, — Фишер подналег на русский и обогатил свои знание сотней-другой выражений современного советского языка. — Иначе я бы сюда и не прилетел.
— Будет на сознательность давить. Поможем шахматистам Мозамбика! — сказал Анатолий.
— Это сколько угодно. Помогайте.
— Вам совсем не жалко шахматистов Мозамбика? — спросил Спасский.
— У вас, Борис, нет иммунитета к попрошайкам, — Фишер в имени Спасского делал ударение на первый слог. — Поживете на Западе, привыкнете. В свободном мире давно поняли, что при известном навыке доллар легче выпросить, чем заработать. Мне приходят письма, много писем, и все просят денег — ребенку на операцию, брату на учебу в университете, даже на отдых в Майами просят.
— А вы?
— Я? Я прежде всего смотрю, кто это пишет. Если человек знакомый — читаю. Если нет — читаю каждое десятое послание. Или вовсе не читаю. По настроению.
— А вдруг там что-то важное, в письме от незнакомца?
— Кто мне напишет что-то важное, Борис? И что важное мне можно написать? Что в штате Невада есть секретная база марсиан, и двести долларов для организации поиска? Что для спасения шипящих мадагаскарских тараканов необходимо создать приют?
— А если несчастный сирота попросит десять долларов на шахматный самоучитель?
— Если несчастный сирота не в силах сообразить, что можно купить подержанный самоучитель за девяносто девять центов, то ему не стоит заниматься шахматами.
— А чем же ему заниматься?
— В черную работу идти. Землю копать, — ответил Фишер, выказывая знакомство с русской классической литературой.
Карпов тем временем поднялся на бархан и стал обозревать окрестности в свой чудесный бинокль.
— Мираж! Настоящий мираж! — позвал он нас. — Или что-то странное!
И бархан был не самый высокий, и Карпов до самого верха не добрался, и солнце стояло еще невысоко и палило в четверть силы, но когда мы поравнялись с Анатолием, то были как свежеиспеченные колобки — горячие и румяные.
Но вид того стоил.
Пустыня!
А где мираж?
Не так и далеко. Озерцо, или, скорее, большая лужа в песках.
Откуда здесь лужа? Оптический феномен: нагретый воздух меняет преломление, и кажется, будто причина тому — вода. У нас в жару иногда подобное видно на дороге: асфальт раскаляется.
А тут песок, но солнце не чернозёмское. Покруче солнышко, сахарское.
Смотрели по очереди в бинокль. И я посмотрел.
Черную пленку на песке, вот что я увидел.
Такие, значит, в Сахаре миражи.
Я вернул бинокль Анатолию.
Меня тронули за рукав. Махмуд, наш шофер.
— Спросите, пожалуйста, у господина Карпова, могу ли я посмотреть в его превосходный бинокль, — сказал он. По-арабски.
Я перевел просьбу сержанта.
— Конечно, — протянул бинокль Карпов. Наш, советский человек, хоть и невозвращенец. Последним поделится.
Махмуд смотрел долго, смотрел внимательно, потом вернул бинокль.
— Это не мираж. Это Солнечный Зверь. Он нам сейчас не опасен, далеко, но я обязан немедленно сообщить о появлении чудовища.
— Чудовища?
— Видно, проснулся после бури. Нет, в Джалу он не двинется, вряд ли, но дорогу может оседлать. Прошу всех поскорее вернуться в машину, — и он заспешил вниз.
Я перевел наш разговор для остальных.
— Солнечный Зверь? Чудовище? — Анатолий опять посмотрел в бинокль. — Кажется, он шевелится, мираж. Но он и должен шевелиться, воздух-то движется.
— Шутник он, шофёр. Просто надоело ждать, да и жара надвигается, — сказал Спасский.
А Фишер ничего не сказал.
Я смотрел без бинокля. Своими глазами. Потом в бинокль, с минуту.
В миражах я не знаток. Но становится жарко. Пора и в самом деле возвращаться, — я сделал три снимка. Пленка у меня немецкая, ORWO, 15 немецких фотоединиц. Посоветовал фотограф «Молодого Коммунара», для солнечного юга, говорит, лучше фотопленки не найти, жаль, что в магазинах бывает очень редко. Она сразу в кассетах продаётся, очень удобно. Если денег не жалко.
Деньги у меня есть, вот и купил в «Березке» шесть кассет. Фотографирую. Хотя особенно фотографировать нечего. Ни пирамид, ни истуканов, ни парусников. Вот мираж сфотографировал. Если увеличить, может, что и удастся разглядеть. Как в «Таинственном острове» пиратский корабль.