Тогда Ульман остановил часы. Сдаётся.
Странно. Да, у Фишера было получше, но вся игра-то впереди. От «чуть получше» до победы дистанция огромного размера, и на этой дистанции многое может случиться. И вот — катастрофа в один ход. Очень странно. Хотя и бывает, конечно. Шахматы лишь отражение жизни, а в жизни бывает всё, что хочешь. А зачастую чего и не хочешь.
— Я устал, — сказал Ульман.
Понимаю. Трудно не понять. Двадцать пятый тур. Климат. Культурная изоляция. Конкурентное окружение. И многое другое, да. Ничего удивительного, что люди выдыхаются. Ульману сорок один, турнир на одиннадцать туров где-нибудь в Скопье или Таллине — тут он силён, коронная дистанция, но сверхмарафон по Сахаре, пожалуй, перебор. Вот и выбился из сил. К тому же у него прочное последнее место, что тоже не радует.
— Я очень устал, — снова сказал Ульман. И побрёл из турнирного зала.
Печально, да. Но соглашаться на ничью из жалости к сопернику? Спорт беспощаден, иначе это не спорт, а утренник для младшей группы детского сада. И Фишер поступил как истинный спортсмен — играл изо всех сил.
Я, не подходя к игрокам близко, смотрел на развитие событий. А они, события развивались стремительно: спокойные дебюты, разменные варианты — и ничьи, ничьи, ничьи. Один только Фишер победил.
А моего соперника всё не было. Часы отмеривали положенное время, а Георгиу где-то пропадал.
И это не менее странно, чем ход Ульмана.
Куда можно пропасть в небольшом, в общем-то, отельчике? Это же не «Москва», не «Ленинградская»?
Господин Бадави послал людей поискать моего соперника. Нет, вообще-то не обязаны. Это дело игрока — приходить вовремя. Но вдруг он поскользнулся, упал, потерял сознание? Но ни в своем номере, ни в бассейне, ни в ресторане, ни в музыкальном салоне его не нашли, это я услышал из разговора на арабском.
Ну, ну.
При опоздании соперника на час, ему засчитывается поражение.
Час прошёл, часы остановлены. Техническая победа, плюсик. На сегодня игровой день закончен, я вышел из-за шахматного столика последним.
Как-то бездарно трачу я время. Этот час в ожидании Георгиу не был ни отдыхом, ни развлечением. И техническая победа не чета победе за доской: например, при равенстве очков с кем-нибудь (конечно, с Фишером) на первое место поставят его, а не меня. Потому что он победа за доской ценнее плюсика без игры. Таковы правила.
Ладно, значит, нужно быть впереди и не допускать равенства очков.
Я и так впереди. На пол-очка. Значит, следует впереди и оставаться.
Не такое это простое дело. У меня ведь впереди партия с Анатолием. И я должен сыграть её вничью. А Фишер постарается выиграть, или он не Фишер. Вот мы и сравняемся…
Или рискнуть, играть против Карпова на выигрыш? Но велено играть от обороны и не сметь рисковать. Кем не велено? Старичком. Да не простым старичком, а таким, которого генералы КГБ стерегутся. А они, генералы КГБ, не из пугливых.
И почему — от обороны, почему? Это загадка посильнее этюда Рети. Может, старичок и в самом деле перестраховщик. Может, он просто болельщик Карпова. А может, ведется сложная игра, и Карпову в ней отведено особое место.
Нет, ломать планы старичка я не стану. Во-первых, если я ему сломаю планы, он мне тоже может что-нибудь сломать, да. А во-вторых, у Карпова по заказу не выиграешь. Он силен, Анатолий… Впрочем, сейчас не так силен, как месяц назад. Тоже устал.
Тут другой вопрос: а зачем меня послали на этот турнир?
Зачем я поехал, ясно. Есть предложения, от которых не отказываются. Особенно если их делают генералы КГБ и неизвестные старички. Но! Но межзональный турнир начнется почти сразу после Турнира Мира. Восстановиться за короткое время будет трудно, очень трудно. Даже с использованием всех достижений спортивной медицины и приёмов эффективного мышления.
Рассуждая здраво, я должен был сейчас сидеть дома и готовиться к Билю, где будет межзональный турнир. Потому что межзональный турнир для меня гораздо важнее турнира ливийского. Он, межзональный, открывает путь к матчу за шахматную корону. А турнир — десять тысяч долларов, и только. Ну, ещё рубли и боны, боны и рубли. Но зачем боны человеку, который регулярно выезжает в Европу? Ассортимент «Березки» кажется роскошным лишь тому, кто слаще морковки ничего не едал.
А вот не поехал бы я в Ливию, не факт, что поехал бы в Европу.
Да, для меня Билль важнее. Но мои интересы — они мои, и только. А тут — интересы целого ведомства. Не исключаю — государства!
Но всё-таки, всё-таки… Могли бы сюда послать Корчного. Ему в межзональниках не играть, он, как и Спасский, сразу выходит в четвертьфинал. Вот и размялся бы. И денег заработал. И вообще — он сейчас хорош. Правда, для Ливии у Корчного один, но весомый недостаток: пятый пункт. Ну, тогда Петросяна. Или Смыслова, у Василия Васильевича с пятым пунктом полный порядок. Или его и хотели послать, да он сам послал?