— Здесь — ничего, — категорично заявила она, — это мелкий населённый пункт, эвакуировали его организованно, в несколько этапов, при уходе всё ценное люди забрали с собой. Кроме архива, который имеет ценность только для историков.
— А в других местах? — с подозрением спросил я.
— На юге и на западе есть города, пустые или заполненные трупами, там вы можете найти много всего полезного, вот только это опасно.
— Что за опасность?
— Банды, мародёры. В диких местах есть поселения земледельцев, которые производят еду, и есть банды, которые могут выменивать найденные в руинах городов предметы на продукты, но чаще предпочитают грабить. Это если говорить о населённых местах, а на пустошах водятся волки, впрочем, они не так страшны, с ними бороться можно, а вот с джиннами никак.
— Джиннами? — хором спросили мы оба.
— Да, джиннами, а вы не знаете? — она определённо удивилась, словно джинны — это что-то, вроде волков или тушканчиков.
— Так, солнышко, — прервал я, — давай по порядку. Что произошло в мире, и как он стал таким, каким стал?
— Каким таким? — не поняла она.
— Таким, пустыня, воды нет, пыльные бури с сухими грозами, тушканчики, с меня размером, — откуда это всё? Ядерная война, эпидемии, метеорит упал, мегавулкан взорвался?
— Я поняла, ваш мир, по крайней мере, та часть, откуда вы пришли, зелёный, с прохладным климатом, вода в избытке, животных много, так?
— Вроде того. Так что случилось у вас?
— Если считать от указанной даты, то случилось многое. Войны были и немало, кое-где действительно применялось ядерное оружие, но оно не сыграло ключевой роли. Мир сделали таким люди.
— Как?
— Их, то есть, нас, было слишком много и они потребляли всё больше, расход энергии и других ресурсов был катастрофическим, к концу двадцать первого века население перевалило за двадцать пять миллиардов. Это был пик. Потом начались войны, карта мира несколько раз перекраивалась, но неизбежным был коллапс экосистемы. Почти все энергоносители закончились, разве что, кое-где остались залежи угля. Но это было уже не главное, главным ресурсом стала питьевая вода и плодородная почва. В двадцать втором веке по миру прокатились несколько волн эпидемий. Говорят, они имели искусственное происхождение, но, кто бы их ни выпустил, успеха он не добился. К тому моменту сообщение в мире было уже сильно нарушено, поэтому зараза осталась в своих очагах. Да и вакцины изобретали быстро. Несмотря на это, население стало уменьшаться, от голода вакцины не было. В двадцать третьем веке стал меняться климат, стал более сухим и холодным, впрочем, здесь, у нас, наоборот, потеплело. Постепенно, все оставшиеся люди стали сосредоточиваться в крупных городах, где пищу выращивали на гидропонике, часть продуктов имела химическое происхождение, а энергию давали ядерные реакторы. Но их ресурсы тоже были не бесконечными. Население Земли уменьшалось, по подсчётам специалистов, сейчас в мире не наберётся и одного миллиарда человек. Из них цивилизованных миллионов двести.
— А вы-то как выжили?
— Несколько анклавов на севере бывшей России, располагая передовыми технологиями, смогли наладить системы жизнеобеспечения, поэтому здесь жизнь пока теплится. Более того, прогресс идёт вперёд, мы не знаем голода, почти не знаем болезней, город с миллионным населением обеспечивает себя всем, что нужно, а реактор даёт только половину требуемой энергии, остальное мы получаем из других источников, возобновляемых. Так что, даже когда иссякнет топливо для реактора, мы не погибнем.
— А сколько таких городов?
— Здесь всего десять, расстояние между ними в сотни километров, связь поддерживается по железной дороге и радио. Авиация используется в экстренных случаях. Общая численность населения — около двенадцати миллионов. Есть ещё такие же анклавы в Северной Америке и Азии, вроде бы, ещё в Австралии, но с ней связи почти нет.
— А какой у вас строй? — с интересом спросил я, — ну, то есть, общественно-политическая формация?
— Строй, — она усмехнулась, — в старой литературе мне попадался такой термин «казарменный социализм», я думаю, больше всего подходит к нашему строю.
— То есть, богатых и бедных нет?
— Да, даже термины такие не в ходу, я их понимаю только потому, что историк. Деньги есть, но они мало что решают, большинство благ распределяется бесплатно, жильё, вода, почти все продукты. Та сумма, что люди получают за работу, — это, по сути, карманные деньги, вы понимаете, о чём я?
Мы дружно кивнули.
— Вам крупно повезло, что я историк, большинство современных людей и терминов таких не знают. Думаю, знакомство с вами и для меня будет полезным.
— А если кто-то захочет сто пар обуви? — спросил Шурик.
— Я таких людей не знаю, — она усмехнулась, — если у вас в мире есть такие, значит, не так он хорош.
— У нас и не такие есть, — грустно согласился я.
— Лично мне хватает трёх пар, когда они порвутся или износятся, я пойду и возьму новые.
— Бесплатно?
— Почти, только распишусь, где следует, и сдам старые туфли на утилизацию, с этим строго, часть поверхности планеты до сих пор завалена не до конца разложившимся мусором. У геологов даже термин есть, мусорная порода — прослойка слежавшегося мусора.
— А преступники у вас есть? Я имею в виду в городе?
— Преступления — редкость, воровства нет, даже термин почти забылся, бывают драки на бытовой почве, администрация иногда поднимает вопрос о запрете или ограничениях на продажу алкоголя, но пока безрезультатно. Убийства бывают раз в несколько лет.
— А полиция есть?
— Есть, только называется она охраной. Это общее название военизированных частей, полицейские функции для них не главное, главное — защита города от нападений извне, сопровождение составов, поисковые операции.
— А они вооружены?
— В городе обычно нет, там всё их оружие — это большая физическая сила и боевые навыки, а вот за пределы города без оружия не пускают, даже я, как видите, с пистолетом, хотя в этих местах, разве что, волк изредка объявится.
— Так, с этим, вроде, понятно, — подвёл итог я, — а что насчёт животного мира? Мы недавно тушканчика подстрелили, огромного, откуда он.
— Насколько я знаю, выведен искусственно около ста лет назад, крайне неприхотлив в еде, быстро размножается, они и волки поддерживают замкнутую экосистему. Генетики много чего изобрели в последние столетия.
— Например, чай, растущий в северных широтах?
— Не только чай, апельсины, ананасы, бананы. Их немного, площади пока не позволяют, но мы их активно расширяем.
— Что ещё опасного в здешних широтах?
— Джинны, не знаю, что вас так удивило.
— То, что они есть, — удивлённым голосом заявил Шурик, — в нашем мире, представь себе, никаких джиннов не было, только в сказках, да и там они всё больше в лампах сидели.
— Использование джинна в качестве светильника возможно, — объяснила она, услышав про лампу, — вот только лучше этого не делать, слишком непредсказуемо себя ведёт, может нанести ожоги.
— Давай начнём издалека, — я вздохнул, с предыдущей информацией всё было ясно, а вот как быть с этим? Джиннов не может быть, потому что их не может быть никогда, впрочем, и окон между мирами тоже быть не может, — как эти джинны выглядят, где водятся и чем опасны?
— Феномен джиннов был подробно исследован в двадцатом веке. До этого они действительно считались сказочными персонажами. Часть учёных считала их просто огоньками в пустыне, где были месторождения природного газа. Однако, когда в страны Средней Азии пришла наука и образование, нашлись и учёные, которые выяснили, что это вовсе не сказки и не горящий газ. Джинн представляет собой существо высотой около полутора метров, состоящее из пламени, которое может иметь голубой или красный цвет, оно свободно перемещается над землёй, может исчезать и появляться, реагирует на внешние раздражители.
— Видят и слышат?
— Не только, часто они опережают намерения человека, знают, куда и зачем он идёт. Обладают интеллектом на уровне обезьяны, но тут вопрос спорный, исследования почти ничего не дали. Часто бывают агрессивны.