— А ты чего на СПИД проверяешься? — вдруг спросила она. Я перетрухал.
— Герлфренд попросила.
— Ты ведь с мужиками не спишь?
— Нет.
— Так тебе здесь нечего делать.
— Да?
— Да.
Я волновался все сильнее. Сердце подлезло под кадык и стучало в шее. Латина заметила, что я слегка не в себе.
— Ох, что же это я. У тебя все в порядке.
Горло отпустило, и легкое тепло раскатилось по моим сосудам, аж глазки посоловели.
Я вышел на улицу. Стало тепло и ясно. Солнце нежно светило и бросало на мои плечи ласковую температуру. Я проверил трубу. На экране выскочило три пропущенных сообщения от Лоры. Я набрал ее.
— Все в порядке, приезжай без трусов.
— Дурак.
— Когда ты сама-то проверишься? Я только что все сделал. Чист как слеза.
Лора плакала.
— Ты не понимаешь, не понимаешь. Я не могу такое позволить. Я доктор наук. У меня своя лаборатория, я издаю книжки. Я не могу позволить такие вещи.
(«Лучше бы куст постригла да зубы выровняла», — подумал я).
— Ладно, завтра я тебя заберу.
— Нет. Я не могу. Ты не понимаешь.
Все же, кое-что я пытался понять. Через пару дней я привез ее к себе. Пытаясь разобраться, что же у нее там с запахом, я состриг ее куст с трех попыток. Два раза она убегала из ванной. Помыть себя она не дала, долго плескалась в душе, а потом и мне не дала. Аргументация у нее была железная.
— У нас с тобой не было ни одного настоящего свидания. Ты не понимаешь. Я так не могу.
— А мне показалось, что можешь.
— Замолчи!
— Если не можешь, давай сделаем свидание, только быстро. У нас здесь есть ирландский бар под домом. Пошли на встрелку.
— Ты не понимаешь, все должно быть красиво, по правилам.
— Цветы? Там возле бара есть цветочный магазин.
— Ты все равно не понимаешь. Ты должен пригласить меня. Потом мы встретимся. Потом посидим где-то, пообщаемся.
— Ты сделаешь мне шит-тест, проверишь на говнистость.
— Глупость.
— Кстати, ты думаешь на СПИД проверяться?
— Мне не надо.
— Почему?
— Я здоровая.
— Откуда ты знаешь? Ты что, проверялась?
— Нет.
— А почему тогда такая уверенность?
— Я… не спала ни с кем больше года…
— Да?
— Ну почти два…
— А ты знаешь, что происходит с теми, кто регулярно не занимается сексом?
— Что?
— У них волосы на пусе отрастают до колен.
— Заткнись.
— Доктор наук не имеет права так разговаривать. Я пожалуюсь на тебя в докторантуру. Тебя лишат сана.
— Это не сан. Научная степень.
— А что сан? Профессор?
— Я профессор тоже, но это должность.
— И я профессором был, в колледже.
— Врешь, как обычно.
— Нет. Я преподавал цифровую фотографию и графику.
— Небось, только из-за студенток и пошел туда.
— Нет, был кризис, работы не было. Пришлось распинаться перед недоразвитыми. А ты что, профессором из-за студентов стала?
— Дурак.
— Что, в точку попал?
— Я серьезно занимаюсь генетикой. У меня уже вышло четыре книги. Мне некогда этим заниматься.
— Поэтому и волосы на пусе до колен отросли. Тебя спасло, что я вовремя подвернулся. Иначе было бы бешенство матки.
— Не смеши меня. Я биологический заканчивала. Работаю в медицинской генетике.
— Клонируешь людей.
— Нет. Исследую ген Паркинсона.
— Это когда все забываешь?
— Не совсем. Ты путаешь с Альцгеймером. Эти заболевания связаны, но имеют и различия. Главная проблема при Паркинсоне — это потеря координации и неуемное дрожание конечностей.
— Как у меня с похмелья.
— Тебе все шуточки. Старикам не до смеха. Когда у тебя начнется дрожательный паралич, не обрадуешься.
— У меня и сейчас он есть, частично. У меня с детства руки дрожат.
— Что же ты тогда смеешься над этим.
— Я над собой тоже могу смеяться. Как минимум пока Альцгеймер не начался. Потом просто буду забывать, что у меня когда-то руки почти совсем не дрожали.
— Я работаю над поиском генов, мутация которых вызывает эти болезни, а также лекарствами от болезни Паркинсона.
— Я не против.
— Ты несерьезно к этому относишься.
— Я ко всему несерьезно отношусь. Хотел бы умереть до того, как начнутся эти штуки.
— Ненормальный!
— Хорошо, пока не забыл, я приглашаю тебя на свидание.
— Я подумаю.
— Ты только что сказала, что нам нужно сходить на настоящее свидание.
— Я сказала, что я не могу без красивого ухаживания, сразу в постель.
— Ты там уже побывала. Теперь мы что, в обратном порядке будем двигаться? Вот, сегодня второе свидание, даже третье, и ты уже не даешь.
— Какое третье?
— Первое в Самогоне, второе в Стакане. Это — третье.
— Мне нужно подумать.
— Тебе не нужен мужчина, который удовлетворяет тебя сексуально. Ты этого боишься. Боишься привязаться к кому-то. Твой бойфренд, который тебя не трахает — именно то, что тебе нужно.
— Идиот!
— Ты заработала это. Отращивай волосы обратно. Твоя дыра никому не нужна.
— Аааааа!!!
На этом моя связь с британской подданной и закончилась. Я все-таки сделал еще одну попытку, сводил ее на ужин. Там был тупиковый случай. Как видно, пуся уже начала зарастать. Я еще в самом начале чувствовал, что туго идет, еле-еле пропихивал туда. Теперь я знаю, зарастание писи сопровождается увеличенным волосообразованием вокруг нее. Надо написать об этом диссертацию — получу доктора.
ГЛАВА 5
МЕДОСМОТР
(или почему все доктора сразу лезут в жопу)
По дороге в Гринспук Фотограф переживал. Сегодня он ехал на медосмотр. Беспокоиться было достаточно глупо — он не принимал наркотики, да толком и не пил уже продолжительное время. Дело в том, что до этого, целых шесть лет, он прекрасно обходился без медицинской страховки, что позволяло ему чувствовать себя более или менее здоровым. Лишь в редкие безалкогольные периоды у него начинала болеть печень. Обычно это происходило на третий день воздержания. Пару литров пива сразу же приводили ее в порядок. Кроме печени, его больше ничто не беспокоило, за исключением редких, не чаще раза в год, накожных инфекций после бритья.
Фотограф не любил врачей. Пойдешь к ним и обнаружишь еще дополнительный букет неполадок в своем организме, а это всегда неприятно. Но сегодняшний медосмотр был обязательным — не отвертишься. Работодатели в Таун Холле Гринспука решили взять его на постоянную работу. Для этого нужно было сделать две вещи — пройти проверку на благонадежность в ФБР и медосмотр. ФБР он прошел успешно, заочно, а вот на медосмотре требовалось его личное присутствие. Фотограф вспоминал все свои походы к врачам, в прошлой, не ориентированной на Вечный Оргазм, жизни. Общее, что неизменно сопровождало все эти посещения, было то, что первым делом они залезали к нему в задницу. Фотограф ухмыльнулся и достал Айфон. Первую строчку он набрал еще на платформе: «Сегодня я ходил на медосмотр…»
Медосмотр
Сегодня я ходил на медосмотр. Перед тем как взять меня на работу, город Гринспук хотел убедиться в моей благонадежности. После того как я прошел проверку в ФБР, требовалось доказать, что я не принимаю наркотики.
В последний раз я видел доктора шесть лет назад. У меня нет страховки, и приходится не болеть. В прошлом все мое лечение происходило по такой схеме — аспирин внутрь, йод снаружи. Когда прихватывал грипп, я заваривал чаек с терафлю. Вот и вся моя нехитрая медицина.
В этом сезоне, благодаря неожиданному увлечению коньками и регулярным походам на каток, я внезапно закалился и за всю зиму вообще ни разу не простудился. Это была моя первая зима без гриппа за последние 20 лет.
На медосмотре я боялся, что доктор полезет ко мне в жопу. Страх этот отложился во мне после последних визитов к врачам, шесть лет назад, когда я лечил гастрит. Доктора тогда надолго отбили у меня охоту к ним ходить, каждый раз набрасываясь на мою задницу. Гастрит я подлечил диетой и чистой водичкой во времена сильной изжоги. Делается это так — как только начинается жжение в пищеводе, выпиваешь пять стаканов воды. Действует лучше любых таблеток, разбавляя бушующую в желудке кислоту. В свое время я перепробовал кучу средств и закончил тем, что без таблеток не мог даже есть. Сначала нужно было проглотить лекарства перед едой, для пищеварения, потом — после еды, чтоб остановить пищеварение. Я олицетворял мечту любого американского доктора — «человека-таблетку». Тогда я и придумал этот трюк с водой, пораскинув мозгами.