Я начал уводить Лору: рокировка, смена помещения, тонкий смазанный переход на второе свидание. Она пыталась делать какие-то шит-тесты, но, по пьяни, сильно путалась. Я заставлял ее отвечать на свои же вопросы.
— У тебя родители здесь живут? — спросила Лора.
— Нет, — ответил я. — А ты своим родителям помогаешь?
Лора потерялась.
— Нет… — И задумалась. Потом очнулась. — Но я с мамой все время по телефону говорю.
— А я своей маме дом купил. Ты купила дом своим родителям?
(Я не уточнил, сколько я на это потратил).
— Нет, — сказала Лора и опять задумалась. — А ты чем занимаешься?
(Дескать, сколько зарабатываешь?)
— Я обожаю свою работу, часто работаю даже по выходным. Бизнес, по сравнению с зимой, вырос втрое. А ты на дядю работаешь, в конторе?
— Нет… — Лора терялась все больше. — Я наукой занимаюсь, генетикой, — и, гордо, — Я доктор наук.
— Для доктора наук, ты выглядишь, как супермодель.
Это был так называемый «нег», негатив в позитивной упаковке. Здесь уж у Лоры два полушария заклинились. Эмоционально, это был комплимент, позитив. С другой стороны, если включить интеллект и разобраться, это было само натуральное опускание, негатив. Лора даже перестала танцевать, так у нее полушария боролись. Я начал подталкивать ее к выходу. Ляля, как оказалось — новая лорына подружка, заволновалась и подскочила к нам.
— Ты бы хоть угостил девушку.
— Мы переходим в другое место.
— Ну так хотя бы оплатил ее счет.
Понял. Ляля хотела свой своднический гонорар. Я оплатил счет. Естественно, там оказалась ее и мамина выпивка и еда. Ляля хитро жмурилась и выкатывала карминовые губы.
— Не обижай мою лондонскую лапочку.
Оказывается, они только прошлой ночью познакомились в самолете. Что делала Ляля в Лондоне, никому не известно. Я сгреб Лору и переволок ее через дорогу в Стакан.
В Стакане мордатый менеджер Сева по кличке «Ням-ням» сидел, набычившись, возле туалета. Кличку он получил за то, что все время вставлял «ням-ням» в свою унылую речь, делая ее еще более занудной. Дело шло к закрытию, и ряды бухариков поредели. За баром работала сковородоликая казашка с немецкой фамилией Тонзе, кличка «Тонзилит». Ее главной отличительной чертой был надменный облик лица. Все озабоченные завсегдатаи Стакана кончали, когда смотрели на нее. Мой сосед Олежка делал неоднократные попытки раскупорить эту цитадель, но она высокомерно отбивала каждую его атаку. Меня лично, Тонзилит не вставляла — никогда не был фанатом круглолицых и художопых девушек. Тело у нее было, правда, на десятку. Я давно решил, что она лесбиянка, и полностью ее игнорировал. Это не мешало мне с удовольствием наблюдать как бежит слюна по подбородкам закормленных полуинфарктных псов, делающих стойку, когда Тонзилит приближалась к их части бара.
Мы с Лорой упали возле той половины прилавка, где знамя. Лора была хороша. Настоящий шарм британской суки. Изысканный акцент, оксфордское образование, тонкие кисти рук, худая европейская выдрочка. Я заказал ей клюквенную водку — местный самопал. Эта штука сносила крышу любой девке, непривычной к крепким напиткам. Лора уже в любом случае плавала в облаках Парнаса. Она лежала на моем плече. Ее жадные губы бродили по моему рту. Вкус клюквенной наливки заполнял наш уголок. Я засунул руку ей под штаны, сзади, где половинки сходятся и образуют обратную пирамидку. Вещи у Лоры были слегка просторные, она явно стеснялась своего худого тела и маленьких сисек. По ним я уже тоже прошелся, под кофтой. Лора не носила лифчик, по недвусмысленной причине.
В этот момент я заскучал. Переход в другую точку был сделан, кинетика тоже — мы лапали друг друга так, что Тонзилит начала коситься. Договор был тоже подписан — поцелуи шли нескончаемым табуном влажных розовых угрей, в пене клюквенных волн.
— Ну что, Лора, поехали?
— Поехали!
Она даже не спросила, куда, хотя у меня был готов ответ — в клуб. Мой клуб назывался «25-й этаж», там были мигающие лампочки, напитки и музыка. Поднявшись в лифте к моей квартире, мы вместе упали на пол, едва успев открыть дверь.
Клюквенная бурда вставила Лору так, что она уже не секла, где мы находимся. Ее Лондонский акцент усилился, и я с трудом мог понять, что она несет.
Без лишних слов, я забросил ее в койку. Лора все облизывала свои губы и пыталась что-то вынюхать в своей ладошке. Я стащил ее серенькие штаны. Утром они, похоже, были неплохо наглажены, а сейчас упали на пол пожеванной кучкой. Трусы были влажноваты. Я быстро избавился и от них. О, чудо европейской цивилизации! На меня смотрел гигантский мохнатый куст — «буш», по-английски. Так Лора получила кличку «Лора с Бушем».