Лучший выход для меня и семьи.
И вот для того, чтобы пересечь лес, добраться до земель Поющих Мечей или тех же Тамим, мне и нужен отряд. Я ещё и потренирую их, потому как, что я видел в лесу до этого, совсем меня не впечатлило.
Поэтому я раз за разом поднимал на ноги стражников. Начал, конечно, с тех, на кого не нужно было тратить силу для излечения. С отряда Симара. Подходил к ним, вглядывался в лица, вспоминал сияние контрактов над их головами, вливал в них свой дух и вчитывался в открывающуюся историю жизни. Двое так и остались спать под Указом. Мне нужен отряд, но кое‑кого я щадить не буду. Между мной и Киртом слишком много обид, а повар без колебаний накладывал отраву.
Только когда пробуждённые, один за другим прошли обряд клятвы, придуманный мной на ходу, осознали своё новое положение и смирились с будущим, я принялся за восполнение средоточия.
Медитация мне в этом не помощник, слишком поджимало время.
Поэтому, когда на страже у формации входа в пещеру встали все два десятка бывших стражников поместья с символом щита на доспехах, я взялся за Круговорот.
Слабо, едва‑едва вращая круги циркуляции, но даже так я восстанавливал энергию Неба в несколько раз быстрей, чем во время медитации.
На первый раз никто даже не вломился к нам, да и я, опасаясь того Монстра, что затаился в большой пещере, для Круговорота каждый раз отходил в самый дальний угол. Пусть лучше большая часть этой Формы воздействует на необитаемые толщи камня, их ведь тоже пронизывают потоки силы Неба.
Отравленных разложили по отрядам.
Когда‑то верных Домару и Аймару людей выжило не так и много. Большую часть успели убить люди Кирта. Пинь, оба проводника, ещё полтора десятка людей. Зотару и мне повезло, что щитовики начали с места, где Симар убил Думейна. Всего, с момента выхода из Ясеня, погибло сорок четыре стражника. От отряда осталось меньше половины, всего лишь тридцать один человек, большая часть которых это те, кто раньше носил на груди символ щита, охрана поместья. Да и в их рядах были потери, те пятеро, что погибли во время моей схватки с Симаром. И будут ещё.
Первыми лежали верные Домару. Лесовики с символом меча на доспехах, которых на них сейчас не было. Последними трое уцелевших людей из отряда Аймара.
Когда отравленные начали умирать… Я ничего не испытал. Даже сожаления, хотя отметил, что в каше и впрямь оказался яд, а не снотворное. Людей Аймара я и не собирался лечить. Хотя нет, я сожалел о том, что Кирт, которого я с удовольствием бы оставил последним в очереди на излечение, не только не отравлен, но и до сих пор жив, невзирая на заключённые моей техникой стихии в своём теле.
В создании Жемчужины я оказался очень хорош, а в остальном… Нет, в остальном я тоже порадовал бы учителя Фимрама, размер средоточия позволял мне раз за разом изгонять из стражников яд, с каждым разом всё лучше осознавая технику и приближаясь к её познанию, обходиться меньшими усилиями.
Всем выжившим нашлось дело, тела мёртвых убирались в мешки Путника, кровь заливали алхимическими составами, которые выедали её, оставляя после себя голый камень, десяток с Зотаром во главе рубился с какой‑то многоножкой, приползшей то ли на зов Сердца, то ли на Круговорот, то ли на запах крови и начавшей ломиться в формацию.
Быть мастером Указов, лекарем и просто идущим к Небу на деле означало, что я мог выполнять задуманное, не прерываясь на отдых. Едва заканчивалась энергия в средоточии, как я переходил к созданию Указов над ещё спящими, но уже здоровыми, готовя их к «ритуалу Клятвенного Камня». Когда ощущал, что истощился дух, то отправлялся в лес жетона и слушал музыку, плывущую над его деревьями, иногда пытаясь попасть ей в такт касанием струн циня. Вернувшись оттуда, прогонял Формы.
И в конце концов остались лишь те, кого я не собирался оставлять в живых.
Сначала я склонился над поваром, всмотрелся в историю его жизни. Один за другим старые контракты раскрывались передо мной, то и дело наливаясь алым. Много в его жизни осталось невыполненных клятв и дел, взятых в долг денег, которых он так и не вернул. Зато все контракты на убийство он довел до конца.
Он не выстоял против меня даже трёх вдохов.
Затем я шагнул к Кирту.
Сначала я прикоснулся пальцами к его лбу и использовал технику Рассвета. Самую простую, первого созвездия. Только, чтобы мой дух оказался в его теле. Как и подозревал, не обнаружил и следа своих Жемчужин. Или я неверно использовал технику и она не просто сдержала на время стихийный яд, но и уничтожила его. Или же Кирт и сам справился с последствиями, не доверившись мне во второй раз. Скорее всего Жемчужина распалась безвредно, а не стала ядом.
Повезло ему.
Жаль, что Думейну не хватило удачи выжить.
Помедлив, я потянулся к Указам Кирта.
Трёхцветный Стражей я обошёл стороной, верный слову, данному собрату Клатиру и не собираясь проверять, есть ли способ узнать об этом нарушении.
Первый двухцветный принёс удивление, но во многом ожидаемое.
Клянусь не допустить посторонних сквозь Врата Ясеня. Клянусь отправлять в Первый пояс лишь после проверки всех печатей и документов. Клянусь…
Как я и подозревал, Кирт служил Саул и на охране Врат. Кажется, они носят глаз на доспехах и редко показываются в поместье. Помню лишь одного, того, кто предлагал мне сразиться с ним. Неважно.
Я потянулся ко второму двухцветному Указу, влил в него дух, подчиняя себе, заставляя его сложные символы распасться передо мной на заключённую в них суть.
Вчитался в строки условий и вскинул брови.
Клянусь не нарушать Закона о Возвышении.
Это где так строго подходят к этому? Неужели в семье Саул?
Но когда я уже собирался перевести взгляд, взявшись за контракты, то не поверил своим глазам. Неожиданно символы Указа снова вздрогнули, расплылись на миг и собрались совсем в другую надпись. Я вспомнил Нулевой, Арройо и предателя‑подмастерья Сарика. Вернее, то моё наказание, которое я хотел на него повесить.
Ограничение Возвышения. Восьмая звезда Воина Развития Духа.
Тогда я отмёл такую мысль, ведь Сарику не было дела до Возвышения, а значит его это не наказало бы. С Киртом же другое дело. Сейчас я вглядывался в полноценный Указ двух цветов, который запрещал ему Возвышение за пределы восьмой звезды Воина. Даже в Ордене, в котором его Магистр выжил из ума, а комтуры и старейшины разделились на враждующие лагеря, сковывая своих противников десятками контрактов и Указов, я ни разу не видел подобной вещи.
Больше того, я подозревал, что и не должен был видеть, не зря же оно оказалось замаскировано ложным условием. Высочайшая цель любого Идущего – Путь к Небу. Возвышение. Преодоление преград своего таланта, удачи, судьбы, испытаний.
Будучи Закалкой, я разбил преграду, сражаясь на краю смерти. Воином – впитал в себя озёра силы, прошёл Миражный, полагаясь на удачу.
Но какая бы удача помогла мне, будь на мне подобный запрет? Ладно я, способный его стереть, но разве подобное под силу другим? Нет ли в этом нарушения законов? Есть ли правила для мастеров Указов? Не должны ли вилорцы следить за этим? Но если этот Указ не скрылся от меня, то мог ли он скрыться от их взгляда?
Одни вопросы.
Я погрузился в контракты Кирта, пытаясь понять, где и когда он мог пересечься с мастером Указов. За что и почему он получил подобное наказание. В тот день, когда принял службу в Ясене? Вместе с правилами Врат он получил и наказание от старших родственников Аймара, Домара и прочих, кто не хотел, чтобы их люди стали сильными?
Но контракты молчали, не давая мне таких ответов. Лишь бесстрастно рассказывали, что поручали когда‑то Кирту. Служение купцам, контракты Дома Найма, Саул. Всё выполнено, всё закрыто. Ни один контракт не осветился алым, пытаясь наказать его.
Жаль.
Нашлись и контракты, связанные с деньгами. Вот только и их Кирт отдавал. Раз за разом. И всегда за одно и то же, только суммы становились всё крупней и крупней, да менялись имена и места.