Впрочем... Я встряхнулся, отгоняя мысли прочь. Вложился всё равно удачно. Не о чем жалеть. Впереди день пути в лесу. Маскировки пока нет, да и бесполезна она сама по себе, без зелий и настоев. Для оружейной тоже не все так просто. А вот возможность быстро передвигаться будет очень кстати. Если сумею быстро освоить. Мне пришлось напомнить это себе и проверить мешок с зельями. На новом поясе те, что выданы мне за победы на Арене. А вот за спиной есть небольшой запас утаённой Тёплой росы. Три штуки. На две попытки освоения новой техники хватит за глаза. Если в своих Шипах, я уже два месяца как уверен, то возможности тренироваться с...
— Всё, заканчивайте медитацию. Ваша очередь.
Я открыл глаза, оглядывая двор лагеря. Невысокий, в полтора роста взрослого частокол из брёвен ограждал пространство пятьдесят на пятьдесят шагов. Лишь чуть больше привычного мне двора бурсы. В одной половине стояли странные вытянутые в длину навесы-домики из ткани, которые служили нашим пристанищем эти дни. Их Гунир назвал палатками. А во второй половине, перед воротами маячили три одиноких фигуры учеников и Воины лагеря. Теперь остались только мы с Виликор. В лес отправляют не только начиная с самого слабого класса, но и с самых слабых учеников. А в прошлом году разбивали просто по рейтингу силы, невзирая на классы и выпускали учеников волнами с небольшим разрывом.
Я подхватился с плотно утоптанной земли. Поправил мешок и меч за спиной. Повернул голову к старшей, что красовалась блестящими, плотно сидящими на фигуре кожаными доспехами серо-зелёного цвета. Короткая, открытая спереди, защитная юбка по середину бедра. Ромбовидная защита живота и Средоточия. Поверх неё, охватывая всё тело, четыре парных, наползающих друг на друга пластины с ремешками впереди. Раковины наплечников. Крохотные бронзовые заклёпки, тиснение растительным орнаментом по коричневым краям деталей доспеха. Достойная награда города победителю. Жаль только что Фатор оказался прав. И сама броня явно сделана на более крупного бойца. Конечно, над ней поработали руки мастера, но горловина доспеха оказалась слишком велика. Открыта не только шея, но и даже ключицы. Здесь явно не хватает ещё одной детали защиты.
— Удачи.
Моё пожелание осталось без ответа. Девушка лишь мазнула по мне взглядом и двинулась прочь. А я потрогал шею над шнурками амулета и обучалки. Гладкая кожа. Ничего там нет. Ни следа. Глупо, конечно, проверять. Мне ли не знать возможности своего тела и мощь школьного зелья Заживления ран. Такое бы отцу тогда... Пробитая мечом шея зажила, как и положено к утру. Но первые минуты, когда казалось, что голову мне снесли напрочь, а кровь хлестала сквозь пальцы и не давала толком дышать... До сих пор вздрагиваю от воспоминаний. Очень уж Виликор оказалась злопамятна. Тогда, когда рассекла мне ухо, она сдержала гнев, сохранила его в сердце. А на Арене, чтобы она не говорила перед этим, расчётливо поквиталась со мной за нарушение слова. И снова формация на мне не сработала. Хотя, как признал Пиклит, такое случалось и прошлые годы. Но дважды на одном человеке? Впору задуматься о причинах. Под присмотром стольких Воинов и лекарей мне умереть не дали. Но ощущений я хлебнул через край. Чуть не захлебнулся. Кровью.
***
Что в поездке от границы, что в путешествии к лагерю, нам не давали сделать и шага в сторону. Это, спустя полгода обучения, да перед экзаменом казалось мне глупостью. Очередной. А здесь, под кронами, в одиночестве оказалось не так уж и страшно, как это представлялось с подмостей лагеря. Глаза привыкли, мир раскрасился красками, наполнился ароматами и звуками. Ещё недавно я грозился прорвать это тёмное живое небо, что заслонит от меня солнце. Солнце и впрямь скрылось за сотнями слоёв листвы. Вот только сейчас у меня не осталось к нему никакой вражды. Как, вообще, можно было подумать, что хоть что-то может стать преградой для Пути? Ведь это намерение всегда в моей душе, в моём сердце. Путь открыт для всех. Даже неразумные звери могут идти к Небу. Не знаю, что понуждает их двигаться к нему. Мне же нужны схватки, преодоление себя. Момент победы над сильным врагом, когда твоё сердце разрывается от эмоций и ощущений. Я хочу увидеть все пояса, весь мир. Узнать, каким он может быть. Что я видел раньше? Песок? Руины? Одни эти лесные гиганты уже стоили всех мучений за эти полгода. Но чтобы двигаться дальше и увидеть новые земли пояса — нужна сила. Она особенно важна сейчас, когда в моей жизни могут появиться враги. Я не боюсь их, хотя Виликор наглядно показала, как я ещё слаб. Но переживаю за свою семью. Чтобы защитить их, мне-то и нужна сила. И деньги.
— Стоять! Я! Тебе сказал! Триста шагов! А ты уже куда упёрся?
— Э...
Услышав знакомый голос, я остановился, опираясь на копьё. И впрямь, погруженный в свои мысли, я увлёкся и забыл про уговор. А ведь Гунир повторил все пять раз!
— Да что с тобой происходит, а?!
— Знаешь, — я ещё раз задумчиво осмотрелся по сторонам. — Мне здесь хорошо. Не жарит солнце. Приятно прохладно. Эти запахи... Я привык к тому, что у нас запахи словно выгорели. А здесь в них чувствуется жизнь.
— Жизнь он чует. Умник. Щас эта жизнь выпрыгнет из кустов и откусит тебе задницу. Ты словно на прогулке!
— Всё равно здесь хорошо, — я пожал плечами. — Лучше, чем в саду. Здесь больше жизни.
— Небо! — Гунир закатил глаза. — Почему ты отняло разум у этого нужного нам парня в самый неподходящий момент?!
— Леград, ты и впрямь, — Дарит щёлкнул пальцами. — Я б сказал, как наивный горожанин, но наивный горожанин — это ведь я. Вот только веры словам Пиклита у меня ни на беляш.
— Так оно и есть, — ватажник хмыкнул. — Это ж надо так ляпнуть! Очистили от всех зверей! В каждую нору заглянули чтоль?
— Я всё понимаю. Чего вы паникуете? Я страшилки по вечерам тоже слышал.
— Ага. Слышал он. Ты в кровати появлялся, когда уже утро близко. Хуже Виликор. Во уж кого нужно было обозвать Одержимым возвышения!
— Зато у меня есть сила, — я с вызовом, желая чуть развеселить парней, замер на миг и оперся на копьё. — И уверенность что мы доберёмся до лагеря.
— Нельзя вот так загадывать, — Гунир сморщился. — Нужно говорить — идём к лагерю. И ничего не загадывать.
— Ты поэтому посылал всех? — а вот это интересно. Не слышал такого. — Не так говорят?
— Нет, — ватажник даже остановился. Глядел на меня серьёзными глазами, в которых не было вечной насмешки. — Чем больше толпа, тем больше шума. И больше сложности. Можно и так. Какие только заказы мы не берём. Но... Кто они мне? Соученики? Негусто. Закон ватажника — вернуть добро. Небо видит всё, и кто знает, какой малости удачи не хватит тебе в трудный час. От них я добра не видал. Насмешки, подколки горожан над глупым ватажником? Слышал. У меня хороший слух.
— Так, я тоже — язык не сдерживаю.
Гунир бросил короткий взгляд на Дарита.
— Не сравнивай. Ты говоришь это в лицо. А ещё ты стоял рядом со мной в драке.
— Да я выходит, продуманный тип!
— Ты балабол. Продуманный у нас Арнид, но я ему сразу кукиш показал. А остальные думать начали только месяц назад.
— Хе-хе-хе, — тихонько, почти беззвучно рассмеялся Зимион. — Всё же, как ты нас не любишь, но у охотников Пустошей много с вами общего. Мясо нужно заслужить.
Здесь я не выдержал и сморщился от таких слов. Но промолчал. Не настолько я хорошо знаю жизнь в Пустошах. И как оно в других посёлках. Мой опыт не в счёт. Что там и как решал отец у костров после охоты меня не интересовало. Игры, болтовня с новыми приятелями, свежие книги при свете лампы. А в книгах про такое не писали.
— Я не люблю глупцов. Самодовольных и наглых глупцов, что теряют голову от обилия силы вокруг, — Гунир указал пальцем на моего земляка. — А ты совсем неплох. Думаешь, прежде чем говоришь. Да и следы учишься различать влёт.
— Я же говорил дознавателю — это мой талант. А песок, трава, круг или пояс — разница не столь велика.
— Про силу, что кружит голову, чьи это слова? — я влез в разговор.
— Шестого боевого дяди. Он сам из ваших.