Габитхан был татарин. Несколько лет назад он бежал от рекрутчины к каркаралинским казахам. Попав в род Бертыс, он оказался в ауле дальнего колена рода Иргизбай. Несмотря на молодость, Габитхан считался образованным муллой, и Кунанбай, увидев его на годовых поминках своего отца, пригласил его к себе.
По-казахски Габитхан до сих пор говорил как-то забавно. Его простодушный нрав, учтивость и образованность привлекали к нему всех жителей аула. И стар и мал — все считали его своим человеком. Подшучивал над ним только Такежан.
Последнее время вечерами в доме матерей Габитхан рассказывал сказки из «Тысячи и одной ночи». Сегодня после вечернего чая он, по просьбе Улжан, начал одну из увлекательнейших сказок — о трех слепцах. Но кончить ему не удалось — его рассказ был прерван громким топотом верхового, пролетевшего мимо окна. Все заговорили:
— Кто это может быть?
— Кто это? Как торопится!
В комнату вошел посыльный Жумагул.
Едва успев поздороваться, он начал подробно рассказывать о вчерашней схватке в Токпамбете. На левой щеке у него краснела ссадина. Он говорил громко, чтобы слышала Зере. Рассказ о том, как пороли Божея, он особенно смаковал, не только не скрывая, но даже подчеркивая свое удовольствие.
Но Зере, услышав, что Божея били плетьми, быстро повернулась к Жумагулу, переспросила и, убедившись, что не ослышалась, сказала:
— Божей — единственный, кто остался из прежних мудрых старейшин нашего племени. Вы совсем потеряли совесть! А ты, пустобрех, зачем орешь об этом при детях?
Оттого ли, что все уважали Божея как почтенного и близкого человека, или власть старой матери оказала привычное действие, но все сразу смущенно замолкли. Один Такежан наперекор другим одобрил отца.
— Пусть знают, что нельзя нас хватать за ноги! Поделом ему! — заявил он.
Улжан холодно посмотрела на него.
— Перестань хоть ты. Довольно и того, что сделали с ним, — сказала она.
С Жумагулом приехал старый чабан Сатай. Сперва он молча слушал других, но потом и сам вмешался в разговор. Сегодня в полдень он видел на пастбище, как Божей, Байдалы и другие — всего около десяти человек — подъехали к могиле Кенгирбая, прочли молитву и долго стояли все вместе на холме. Потом они направились на запад. Сатаю удалось поговорить с одним из жигитов. «Божей со своими едет в Каркаралинск подавать жалобу на Кунанбая. Они свернули с дороги к могиле предка, чтобы прочесть молитву», — объяснил тот.
Наконец Жумагул рассказал о причинах своего внезапного приезда: Кунанбай прислала его за Абаем, завтра он тоже собирается ехать в Каркаралинск и хочет, чтобы сын сопровождал его.
Новость была встречена полным молчанием. Весь дом был озадачен.
На следующий день утром вся родня вышла провожать Абая в далекий путь. Жумагул уже держал в поводу буланого коня, покрытого седлом с серебряными украшениями. Абай подошел сперва к Зере.
— Прощай, бабушка. — И он обеими руками сжал ее маленькую дряхлую руку.
Зере прижалась лицом к его лбу.
— Да хранит тебя бог… Счастливого пути, Абай, сердце мое, — ответила она.
С остальными Абай попрощался издали, сказав только: «Хош, хош!» — и пошел к коню. Улжан приняла от Жумагула поводья.
— Подойди сюда, — подозвала она сына. — Письмильда{47}, — сказала она и с этим благословением сама подсадила его на коня.
Абай вскочил в седло, подобрал под себя полы и уже хотел тронуть коня, но Улжан положила свои длинные, словно точеные пальцы на гриву буланого. Абай понял, что она хотела сказать еще что-то. Он посмотрел в лицо матери и встретил ее взгляд.
— Сын мой, — сказала она, — старшие привыкли менять мир на ссору. Говорят, «у соперников даже пылинки золы — враги». Но ты будь в стороне от этого. Когда увидишь Божекена, с почтением отдай ему салем. Мы всегда его уважали как сородича. Кто прав, кто виноват — тебе в этом не разобраться… Пусть враждует отец, но ты будь справедлив.
Абай тронул коня. Несколько раз он оборачивался: родные все еще стояли и смотрели ему вслед. Последние слова матери звучали в его ушах. И Божей казался ему близким родным, за которого он должен болеть душой.
2
Абай с отцом давно уже приехали в Каркаралинск. Стояла зима, снег плотно укутал землю.
Кунанбай поселился в центре небольшого города, в просторном деревянном доме с зеленой железной крышей. Дом принадлежал гостеприимному татарину-торговцу, любившему общество казахов.