- Кто разрешил? Кто такой? Почему? - шея генерала раскалилась до апоплексической синевы.
- Кто? А, это... это же он и есть, Акела... э-э, майор Акела ... тьфу, майор Голик. Он даст вам провозные и два контрольных на боевое маневрирование в паре. Я с вами буду на двенадцатом.
- Я не про это... - прокашлялся, наконец, генерал, - Я про это!
Его возмущенный указующий перст тыкал в красивые, персидского покроя, тапочки инструктора с кокетливо загнутыми вверх носами.
- А, это... Не обращайте внимания. Мы уже привыкли, и вы привыкнете. Зато пилот он от бога! Воздушный волк! Акела, одним словом.
- Почему в халате?
- Спрашивали. Говорит, в войну кабина самолета была служебным кабинетом, а полеты - работой. Сейчас, говорит, кабина ему дом родной, а полеты - отдых. Говорит, должен соответствовать.
- А почему только ему можно?
- Так, ведь нет другого, равного по мастерству. Сам командир полка у него получает контрольные полеты на первый класс.
- Так представьте его на командира полка, раз так, - заорал генерал.
- Предлагали. Не хочет. Хочет только простым летчиком-инструктором.
- Почему? Там же и звание, и оклад в два раза...
- Говорит, командир полка раз в месяц летает, а он хочет каждый день. И еще - он курсантов любит.
Генерал подошел к краю стоянки и в сердцах сплюнул на траву. Плевать на аэродром - смертельно плохая примета. Он может и не принять обратно наплевавшего на него.
Акела с доброй улыбкой наблюдал за перепалкой начальства. Потом пошел в палатку, где уселся в ободранное кресло императорского покроя, выкурил раскочегаренный механиком кальян и не спеша выпил из деревянной пиалы ароматно дымящийся чаек.
Начальник лагеря в это время аккуратно втискивал разжиревшего от кабинетных забот генерала в переднюю кабину. Тот сопел, рычал и матерился.
- Морозов, а вдруг что? А он в халате... А вдруг с парашютом? А он в тапочках... Я же два года не летал, Морозов, а тут телега от министра, чтоб налет представить на воздушный бой в паре... Грозился лично зачет принимать, а я уже и приборы все позабыл...
- Все будет хорошо, не сомневайтесь. У Акелы всегда всё хорошо. Никаких парашютов! Правда, килограммчика два он вам скинет. Да что говорить - пилот от бога! Не сомневайтесь. Запишем вам в летную книжку, как два самостоятельных вылета на боевое маневрирование. Не сомневайтесь, - он кивнул технику и побежал к соседнему самолету.
Акела по стремянке поднялся и озабоченно осмотрел крепко привязанного генерала.
- Всё будет хорошо. Не первый раз воюю за начальство. Ну, полетели? - он ободрительно похлопал по голове генерала, похожей на буряк в шлемофоне.
Акела занял задний кабинет, запустил двигатель и махнул технику убрать тормозные колодки.
Тот дернул за трос, а второй рукой украдкой перекрестил хвост самолета.
Всю эту картину, мы, группа молодых командиров эскадрилий, наблюдали из окон командного пункта, пока начальник училища не разогнал всех по классам.
- Что, на нашего Акелу смотрите? Смотрите, но не вздумайте его копировать.
- А почему нельзя? Мы тоже воевали, - раздались робкие голоса.
- Да, мы все воевали, но побеждал только он. Есть наука воевать, а есть талант побеждать. Таких талантов очень мало и потому им позволено больше, чем другим. Акела пока что ни разу не промахнулся.
***
И все-таки я увидел этого воздушного волка не впереди стаи, а сбоку.
Произошло это ещё через двадцать лет.
Я с супругой приехал отдыхать в маленький городок Приморско-Ахтарск на берегу Азовского моря.
Побродив по засиженным туристами берегам и поплескавшись в мутной, дурно пахнущей водичке, решил отыскать старого однополчанина. Друзья писали, что Акела заканчивал службу именно на военном аэродроме возле этого курортного поселения.