Удар.
Кто я?..
Человек, живущий неопределённостью…
Мои руки пахли чернилами для каллиграфии и дорогими шелками. Я был наследником Шитай. Для многих — завидная судьба, но для меня… невыносимая, унылая?… Готовясь перенять бразды правления в клане я невольно пожелал, чтобы всё вокруг сгорело пропадом, и, словно услышав мольбы, Небеса исполнили эту волю…
Блок.
После — ладони пропитались трупной вонью. Нелюбимое занятие стало жизнью. Стерпел. Привык: всё по новой — ничего не делаю, не пытаюсь, не стремлюсь. Вновь, желание — и Небеса посылают спасителей.
Парирование.
И что в конце? Почему чудесное исполнение желаний не досталось кому-то другому?… Тому, кто не стал бы наглеть ещё раз. Вы выбрали не того. Теперь мои руки пахнут рисом и спиртом — я обслуживаю народ в глухой деревне.
Уворот.
Сейчас я возомнил себя борцом. Пытаюсь забыться в изморе, чтобы не убиваться мыслями о пути. Тело падает от усталости, но голова продолжает твердить: «После каждого — ты останешься никем».
Ударил себя боккеном по голове.
Не смей так думать!
Просто увидеть.
Просто посмотреть шире…
«Двигайся к свету совершенства».
В тренировках я сбился со счёта времени. Каждый рассвет встречался с новой главой кодекса. Дни превращались в рутину. Шибко кровавую и болезненную, но рутину.
«Пропустите каждое движение сквозь своё сердце — только так можно чего-то достигнуть», — сквозь сердце я пропускал и слова, сказанные Рёко-самой в труде и каждый раз думал о том, что если бы кто-то, более-менее владеющий мечом, посмотрел на мои жалкие потуги, то просто бы рассмеялся.
Но никакие навязчивые мысли не должны сбивать меня с толку. И вот мы снова встретились, Ханта.
Каждый раз ты «прижимаешь мою голову к подушке», не даёшь поднятся и всеми действиями опережаешь меня. Отражаешь атаку, когда есть только слог «ат…», предотвращаешь прыжок, когда прозвучало только «пры…», уводишь все удары, когда имеет место только «у…». Но вот мы сблизились вплотную. Я выдержал твой напор. Я — спокоен. Ты быстро отступаешь в сторону, чтобы приготовится к следующему удару, но я подобен текущей воде, как можно медленнее совершаю выпад в твою сторону.
Из всех сухих поражений, один раз я сумел таки ответить Тамаши царапиной. Это моя победа. Ведь нет такой змеи, которая способна сразить дракона.
Я решил отпраздновать свою первую победу — сменить одежду для тренировок: разрешить себе новые ткани и орнамент покрасивше. Надеюсь, тамошняя хозяйка не в обиде на нас за то, что в прошлый раз мы разгромили ей лавку. Два года прошло, может, уже и забыла.
Роспись на одежде я тоже продумал. Даже сделал эскиз на бумаге! Хочу, чтобы по всему кимоно извивался горный дракон, поблёскивая нитями от солнца. Не слишком ли вычурно?
В любом случае, поздно передумывать. Лучше спрошу там же. Аккуратно отодвинув перегородку, вошёл.
— Вам не кажется, что золотой орнамент будет слишком вульгарным? — спиной стоял мужчина, нет, юноша с подстриженными под плечи волосами и вплетенными в них косами, интересуясь моим вопросом.
— Нет, что вы, Рёко-сама, такой стиль вам как раз! — отвечала ему миловидная швея.
Рёко-сама?… Вы здесь!?
— Ну, тогда давайте, за работу!
В этот момент парочка заметила моё присутствие и обернулась. На лицо странник был сам не своим, как минимум, его подбородок украшался длинной, заплетенной бородой.
— Согия-кун! Я тебя тут обыскался, слушай, а ты и сам меня нашёл!
Глава 2
Встреча
Раньше, кроме отца, меня ещё пытались обучить Кен с Тэгами. Если честно, помню только, что это было после моего спасения, когда мы отдохнули и решили отправится к ближайшему поселению. Тогда Чино начал:
— Согия-сан, отец мне рассказывал, что есть пять положений катаны, смотрите, — вынув из ножен меч, писатель начал нелепо махать им в воздухе, пытаясь вспомнить правильные движения.
— Уверен, что ему подойдут эти пять положений? Ты вообще видел волыну у него за спиной? — сетовал Кен, — Я хоть техниками не владею, но точно тебе скажу: Такому оружию — особое обращение.
— Ну, и что ты предлагаешь, умник?
— Предлагаю «положение без положения».
— Ты сбрендил? Это ещё что такое?
— Мне никогда не нравилось, что отец пытался научить меня строгим правилам владения катаной, — продолжал Кен, — Не знаю, что там тебе твой рассказывал, но, походу, ту же чушь, что и мой.