— Хмпф, — Норайо достал кисеру, утрамбовал внутри специальный табак и прикурил трубку от горящей свечи, — Шитсубо так Шитсубо, — выдохнул облако дыма, — Ты ведь знаешь куда идти?
— Унмэй скоро вернётся… Погодите-ка, а почему вы раньше с ней не разбирались? Ваша ведь работа.
— Мы борцы, а не самоубийцы, — съязвила змея.
— Ха-ха-ха! Хорошая шутка, — подмигнул старшему, — «Человек, подчиняющий себе мертвецов», да?
— И об этом знаешь, — раздраженно процедил Богомол, — Заноза…
— Ну, как в народе говорят — судьба всеведущая! Интересно только — чего ты хочешь добиться в итоге… Хотя, никто мне не скажет, так?
— Верно, — отрезал Хоккори.
— Может, покажешь свои: «Чудеса контроля»? — после моего вопроса все кётаи со страхом взглянули на главаря, а от того прямо повеяло злобой. В острых скулах, глубоких морщинах, виднеющийся костях, он хранил нечто. Вот, стоило только упомянуть, а все уже обливаются холодным потом.
— Нет.
Гнусная пауза.
— Ну и ладно, — весело подытожил я, — Зачем мне тайны мальчишек?
— Пошли, голова, — синоби поднял меня со стола, — Соберу всю экипировку и в путь. Не будем терять времени.
— Может меня, всё-таки, ворон понесёт?
— Да что с того ворона, только волосы пообрывает, — перед выходом из зала Журавль уважительно поклонился присутствующим, — Не скучайте.
— Удачи, Норайо, — широко улыбнулся Рэн.
— Береги себя, — дополнила Йуруши.
— Держи душу в узде, — закончил Хоккори.
— Интересные у вас прощания…
Мы вышли в коридор, и, прогулявшись по зданию, подошли к его комнате, Норайо оставил мою голову на бочке рядом, и сказал:
— Подожди здесь, я соберу все нужное.
Будто я могу уйти, шутник, тьфу… Скука смертная. Смотрю по сторонам — никого, одни только голые стены.
— Тогда Тамаши тебе тоже едва голову не снёс, — рядом возникла «Сэкико».
— Едва. Ты-то чего хотела?
— Хмпф, — самодовольно хмыкнула девушка, — Когда же ещё я смогу посмотреть на самого странника в таком жалком виде.
— Это временные трудности, дорогуша. Новый, так сказать, опыт.
— Ага-ага. Оправдывайся сколько хочешь.
— Как себя чувствуешь, после всего?
— … — она задумалась, помрачнела, немного прояснилась, и выдала: — Нормально.
— Ханту нужно было убить, иначе никак.
— Но… он же хотел поговорить, вдруг… — понуро рассуждала Гадюка.
— Никаких: «Вдруг», — Йуруши. Ты сама знаешь, что я сделал так, как до́лжно было.
— Я понимаю, но… Мне трудно принять, что я сделала.
— Ты о семье?
— Да, сплошная дурость… — раздражённо прошипела предвестница, — Они не заслужили смерти, никто.
— Скидывай вину на меня, будет проще, — я ухмыльнулся, — Всё-таки я обрёк вас на эту участь, — не то чтобы я вдруг раскаялся, но и подбодрить её стоило — всё же проще.
— Я ненавижу отражение в зеркале. Ненавижу сына, в котором проявляются его черты. Кажется, даже воздух вокруг меня пропитан злобой. Как же жить после всего?
— Не знаю.
— М?
— Говорю же, не знаю. Но ты же ещё не вспорола себе брюхо, значит причина жить остаётся.
— От тебя я ожидала чего-то по-мудрее, — обречённо вздохнула Йуруши, — Вот кто-кто, а ты точно должен понимать, как жизнь устроена.
— Сквозь терни к звездам! Не так ли?
— Не в моём случае…
— … — она уставилась в пустоту, прислонившись к стене и насвистывая трагическую мелодию.
— Что у вас тут, разговор по душам? — к нам наконец вышел Норайо.
— Типо того, — отрезала девушка и, махнув волосами, удалилась вниз по лестнице.
— Странная она какая-то, — сетовал на коллегу Нора.
— На всё свои причины, друг.
— Не спорю, не спорю.
— Так мы идём? — спросил я.
— Да. Только куда?
— Точно… Сейчас, подождём Унмэя. Он, видать, заблудился.
— А что остаётся? — Журавль поднял меня и привязал к поясу, — Тебе комфортно? — спросил он, ехидно улыбаясь.
— Нормально. К чему тебе два меча, кстати? Ты ведь не самурай.
— Я не отношу себя к кастам. Как только синоби были ликвидированы, взял катану в руки. Да и Акогаре-но доу никто не отменял, владение этим клинком — базовый навык.
— А об истоках забыл, получается?
— Хмпф. Путь моих бывших собратьев навсегда останется моим путём, но что мне мешает его улучшать? Ведь для кётая нет кодекса, нам важно только количество демонов, умерших за сегодня.
— Другого оружия на тебе не видать, в любом случае.
— Ха-ха-ха! В этом и заключается истинное искусство синоби, странник! Вот, взгляни-ка, — он снял соломенную шляпу, — на первый взгляд обычный головной убор, да? Хоба! — По краям обнажались лезвия, — Её можно кидать, бить в рукопашной, главное — не поранится самому!