— Смотрите-ка, а малой не унывает! — вмешался Рэн, — Как тебе первая миссия?
— Крутая! Там и так и сяк! И туда и сюда! — размахивая боккеном, тараторил мальчик, — Вы очень сильные охотники!
— Иначе бы не носили титулы кётаев.
— Проклятие точно ушло? — неуверенно спросил владелец идзакаи.
— Точно-точно.
— Но Рэн таки останется у вас на пару дней, дабы убедиться в этом. Можете не беспокоится.
— Тогда вы с Ичиро едете обратно в резиденцию?
— А что мне, с тобой тут штаны протирать? — поднявшись, я потянула малого за рукав и мы направились к выходу, — Что делать с китайцем сам решай.
— Хорошей вам поездки!
— Благодарю за помощь, Йуруши-сан, — хозяин почтительно склонился.
— Ещё одно! — выкрикнул Карп, — Давай хотя бы вид сделаем?
— Ха-ха! Хотя бы при нём, — поддержала я.
— Вы о чём, мама?
— О своём, — улыбнулась.
Покинув харчевню, мы пошли к стойлам, подсадив Ичиро на лошадь, я неуверенно спросила:
— Ты ещё не передумал… Поиграть в мяч?
Сын, покраснев, кивнул.
Глава 5
Известия
— Так вот зачем им все эти ритуалы, — жадно желая с кем-то обсудить увиденное, сказал Тэгами, — Жуть какая…
— Как думаешь, они как-то связаны со способностью Рёко-самы контролировать погоду? — спросил я.
— Техника похожа, но как она работает — непонятно. Неужто он так передаёт свою волю мертвецам?
— Концентрировать силу духа в молнию… невероятно… Но, похоже, именно это он и делает. Помнишь, что Рэн говорил?
— Помню-помню.
Как только я почувствовал себя лучше, покровитель отправил чистить катаны и приводить в порядок доспехи. Так как я этого толком не умел, со мной пошёл Чино. Это была отличная возможность всё обсудить, не вызывая лишних подозрений.
— Страшнее всего то, что мы зрители в его спектакле — можем только радоваться правильно выбранной стороне.
— «Правильно»?.. — недоумённо спросил я. Неужели Рёко-сама был прав и Чино уже полностью верен своим «новым товарищам»?
— Самой безопасной, если изволите, — заметив моё смятение, съехал Тэгами, — Скажу честно, судьбы сёгунатов и правителей мне не очень важны, хочу вернуть остатки семьи — Кена и отца, остальное не волнует. Исключительно из уважения к вам, Согия-сан, согласился помочь в авантюре странника, но и подставляться не буду. Я не герой.
— Когда виделся с Рёко-самой он как раз упоминал твоего отца.
— Вы уже обо всём знаете?
— О вашей с Кеном истории?… Да.
— Он рассказал где находится Урагири?
— Нет, только поведал о том, что поручил Унмэю отнести его Акогаре, и ворон достаточно быстро справился.
— Значит, отец тоже жив, — впервые вижу на лице Тэгами настолько искреннюю улыбку, он, видно, рад известиям, — но сперва нужно найти Кена, — сказал писатель… Писатель! Точно.
— А ты ещё пишешь?
— Естественно.
— Кровью?…
— Ну а как иначе! Моё мнение не изменилось с тех пор. Самое искреннее письмо — письмо кровью!
— Кажется, у этого есть другая причина, не хочешь поделится?
— С кем-то другим не стал бы, но с вами… Можно.
— Дело в Урагири?
— Да. Видите ли, он тоже был человеком творчества. В отличии от меня, и картины писал кровью, мамины портреты, пейзажи рядом с домом.
— А он чем оправдывал это?
— «Я испытываю чувства, которые текут в моих жилах, и как же краски, купленные в городе, передадут эти эмоции, а, Тэгами? Когда пишу, оставляю часть себя в творениях и даже после моей смерти они будут жить».
— Удивительный человек.
— Ха-ха! А когда я тоже начал использовать кровь, матушка очень сильно испугалась, а отец был горд, ведь понял — дело всей жизни не пропадёт! В народе его так и звали — Гакёдзин Урагири.
— Одержимый живописью Урагири… Он учился у кого-то?
— А то! Некоторое время папа обучался у Кано Эйтоку, именно сенсей сделал его известным. В конце концов, папа таки выбрал любовь и занятие творчеством в уединении от мира, только изредка навещая большие города.
— Мгм, — мы ненадолго замолчали.
Интересно, а Тэгами знает, что сделал Урагири с отцом Кена? Хотя, даже при условии всей его причудливости, вряд-ли тот стал бы рассказывать маленькому сыну о подобных «подвигах».
Возможно, я переменился в лице. Во всяком случае, Тэгами помрачнел и выдал:
— Никогда не прощу им Кена, — почти выплюнул он.
— … — всё-таки знает…
— Они поставили себя выше: посчитали, что я — достоин счастливого детства. А он, «отпрыск пьяницы» — нет.