Странный вопрос, но ожидаемый.
Норайо помогал Рёко-саме вернуть голову, был с ним знаком, а из последних минут разговора точно могу сказать, что Журавль сумел перенять некоторые настроения странника.
— Да.
— Что с ним, почему не было церемоний целых два года? — тон собеседника перестал быть грубым, выдавая в мужчине заботливого товарища.
— Сейчас всё в норме, в этом году точно будет сошествие, не бойтесь. У Рёко-самы случился конфуз…
— … — Журавль погрузился в мысли, в глазах читалось смятение, — Вот, мы пришли, — остановившись перед дверью зала, где меня «тренировали» в первый день, кинул Нора. Внутри помещения, на удивление, уже отрабатывал удары катаной Хоккори.
— Привожу дряхлое тело в порядок, — впервые за моё пребывание здесь, старик ухмыльнулся, — Никто не знает, что нас ждёт в голове того писаки.
— Как и говорил, привёл новичка, дабы вы отдали ему оружие, — отчитался Журавль.
— Там, — Богомол указал на стойку в углу, совершив очередной усталый выпад и сбросив с морщинистого лба капли пота.
Волнительно.
Меч крепнет вместе со мной, должен был, по крайней мере, но что сейчас… Что я почувствую как только прикоснусь к нему?
— Давай, не медли, — подтолкнул Норайо.
— Правду говорит, не метайся, — поддержал старший кётай.
Казалось, она издавала едва слышимый шёпот, звала своего хозяина, звала меня. Прикоснулся к ножнам. Взялся за цуку. Медленно стянул саи вниз и увидел отражение, глядящее в ответ.
— Лезвие катаны — зеркало души воина, — дополнил знаменитое высказывание Богомол, — Акогаре помнит тебя.
Но я не почувствовал ничего.
Это безжизненный кусок железа.
— Катаны… Они говорят со мной, — флегматично размахивая клинком, рассказывал Хоккори, — Твоя молчит, хоть и готова подчиняться.
— Ты махни ею, чего стоишь, как вкопанный, — подначивал Журавль.
Не хочется потерять лицо перед верхушкой.
Принял стойку, выпрямил руки, расставил пальцы.
— Уф-ф, — сначала бросился вперёд телом, только после нанёс удар.
Приём исполнен!
— Не дурно, — улыбнувшись, уже во второй раз, похвалил главный.
— Серьёзно ты махаешь, конечно, — иронично прокомментировал второй, опершись к стенке.
— А мы с тобой, Нора, потренируемся? — Богомол явно в отличном настроении, лучась улыбкой от уха до уха.
— М-мы? — удивленно переспросил мужчина.
— Хе-хе! Ну, не с новичком же мне тягаться, правильно?
— Давайте…
Интересно, что же сейчас будет?
— Куда ты эту палку хватаешь? — увидев, как Журавль подбирает тренировочное оружие, посетовал он, — Ты перестал уважать своего господина, или я неправильно тебя понял?
— Как изволите, Хоккори-сенсей, — взял настоящий меч, когда его противник поступил наоборот, лишил себя всякого оружия.
Этот поединок решится одним ударом.
Я чувствую пропасть между ними, бескрайнюю яму, концы которой нельзя объединить ни одним мостом в мире. Вот настолько старший превосходил младшего. Он буквально возвышался над Норой, выпрямив ноги с шеей, разогнув бедра, и смотря подчиненному прямо в душу. Ещё эта, обычно Хоккори не присущая, ухмылка вводила в ступор, боевой дух Журавля растоптан. Тело Хоккори словно скала, в этом положении ни одна атака его не настигнет, ни один выпад не сдвинет с места.
— А-А-А! — не выдержав напряжения, Норайо завопил, с криком вырвался инстинктивный ужас, он кинулся прямиком на сенсея.
Едва лезвие коснулось немощного тела, как старик молниеносно выпрямил ладонь и отбросил ученика в другой угол зала. Из каждой морщинки, из-под ногтей на руке Богомола засочился дым.
Как я вообще успел заметить выпад?
— УГКХ! — выплеснув изо рта уйму слюны, приземлился Журавль.
— Вот теперь моё тело в форме, — звонко прохрустев сначала костями шеи и спины, после каждым пальцем обеих рук, подытожил Хоккори.
— Так ведь и помереть можно, — кряхтел поверженный, — но у меня таки получилось задеть вас… — обессилено прокашлялся и рассмеялся.
— Убей тебя такой слабый удар… Было бы прискорбно, Нора, — отрезал Хоккори, водя ладонью по кровавой линии на груди, — Получилось…
«Пару дней на подготовку»…
И как мне готовиться?
Мои обязанности не выходят за рамки рутинных хлопот, я будто домохозяйка на службе у проповедников. Репутация «беглеца», благодаря Йуруши, распространяется достаточно быстро, на мне клеймо человека, который сбежал, а потом вернулся. С другой стороны, слухи о схватке с Рэном расходятся также стремительно, как и кличка Гадюки. Никто не решается высказать недовольство мне в лицо. Никто того же ранга, понятное дело. Я стараюсь быть дружелюбным, показать себя с лучшей стороны, дабы избавиться от вездесущих косых взглядов.