— Ха-ха-ха! Сейчас всех их гоняют за нами!
— Не найдут думаете?
— А-то! Конечно найдут!.. Но только обугленный костер.
— Вы и это подсчитали.
— Мгм-мгм, недооцениваешь меня, что-ли?
— Вовсе нет, Рёко-сама.
— Стоп, — он судорожно окинул меня взглядом, — Что это?! — схватил обгоревший кусок кимоно.
— Извините, — смотря как переживает странник по поводу своих одежд, мне становится не по себе, — Не поверю, что вам это кимоно так дорого… Вы ведь хотели его поменять, когда мы во второй раз встретились.
— Дело не в кимоно… — смутился Ша.
— А в чём тогда?
— Ни в чём, — отмахнулся он, — Сейчас это не важно.
— Что вас так задело?
— Тебе принципиально это узнать?
— С этого момента — да.
— На мгновение мне вспомнилась мать клана Рейкон.
— Ваша мирская женщина?
— Ну, так тоже можно сказать. Благодаря ей я осознал пагубность своего проклятия, ведь сгубили девчушку мои чувства, — такого тона я у скитальца ещё не слышал. Кажется, эта тема вообще единственная, которая заставляет его снова быть человеком, — Хюн, Йошихиро и Аматэра не сразу стали кланом Рейкон и моими помощниками, перед этим мы ещё успели сгубить многих близких людей.
— Как?
— Сложно осмыслить проклятие Кодоку. Откуда я мог знать, что они обречены? — глаза Рёко едва заметно блеснули, — Те трое также пожинали жизни и счастье людей. Сначала я просто отрезал нас от мира, а после разобрался в причине происходящего.
— Возьмите, лучше, поешьте, — протянул ветку с насаженной на неё кроличьей ногой, — Не зря же старались.
— Н-да, — оторвав зубами кусман жилистого мяса, вздохнул Ша.
— Вкусно же? — улыбнулся я.
— Вкусно… — странник заметно расстроился.
А ведь он тоже когда-то был человеком…
И остаётся им сейчас?
Только травмированным и жутко одиноким. Как и остальные Рёко имел возлюбленную, детей, даже не ведая, что на его судьбу пало проклятие… Пусть о несчастье для близких можно догадаться сразу, но вот вечное одиночество… Его судьба это, пожалуй, воплощение слова: «Обидно».
— Там кто-то идёт, — шепнул он.
— Мертвецы?!
— Нет, человек, — обыденно продолжил Рёко, — В доспехах, с длинной косой, ухоженной бородой и лисьими глазами.
Чино Тэгами.
— Вы ничего не боитесь, ребята, — поприветствовал нас писатель, — Так легкомысленно разводить костёр.
— Ну, а чего мне страшиться, проповедников, что ли? — иронично заметил скиталец.
— Хоть бы притворились, что прячетесь, — парень был не в настроении, — Или ты знал?
— Конечно, знал, что они не пойдут сюда. Спрячься на самом видном месте, как говорится! Какова реакция, кстати, на мёртвого товарища?
— Исключительно негативная, — между ними, кажется, назревала драка. Они перекидывались колкостями, нарочно желая довести всё до кровопролития, — Этого ты и добивался?
— Естественно, Тэгами-кун… Э-э-э-эх! — широко потянувшись и зевнув, Рёко поднялся, — Для Рэна наступило «вовремя»… Ну-с, дорогие мои, сегодня ваша троица соберётся снова. Прямо как в старые добрые, слушайте!
Позади первая улыбка нового дня — первый рассветный луч.
В голове не укладывается то, что всё скоро решится…
Нас сплотил сам процесс поисков Кена, мы были втянуты в большое приключение, совсем не думая об его конце. Непривычно сознавать приближающийся исход, но, как ни как, это есть результат наших стараний.
— Как вы, Согия-сан, остаётесь верны этому… психу!? — резко отозвался недовольствами Тэгами, указывая на странника.
— Да ну, Чино, никогда не поверю, что ты, который: «Ни за своих, ни за чужих», — проникся каким-то вшивым монахом. К слову, психу верен не только Согия, — спокойно, и по своему ехидно, ответил Рёко.
— Хрмпф, — юноша раздраженно хмыкнул и отвернулся.
Три следа сандалий на тропе.
Меж деревьев засвистел сквозняк.
— Танцуй и пой, пока живой… — завёл песню Ша. В отличии от дня нашего знакомства, сегодня композиция звучала медлительно и лирично, подобая сопровождающему по пятах холодному ветру.
— Завтра будет поздно!.. — улыбнувшись, я подхватил за ним.
— Завтра будет смерть… — поддержал Тэгами.
— … — странник засвистел, изображая сямисен, — Я знаю, что каждого из вас, могила заберёт… — удивительно, как хорошо задорный текст ложится на завывания Рёко.
— Я знаю, что нахожусь на волоске…
— … Когда вину свою топлю в саке.
— М-м-мгм, мгм-м-м — протяжно замычал в ритм скиталец, — Я знаю — каждый из нас умрет… Только на том свете отдохнёт.