Легко.
Это было слишком легко.
Глава 7. "Голоса".
Это было тринадцатого дня второй луны года Тигра, последнего года эпохи Хэйан. Два дома сошлись при заливе Данноура. Нас было заметно меньше, каких-то пять сотен кораблей, а гэнцев, червей из Минамото, три тысячи. Три. Я знал что умру. Но умру за честь дома Тайра. Тогда Томомори, мой верный друг, вышел на нос корабля и объявил: “Победить совсем или быть совсем разбитыми зависит от сегодняшнего дня. Слушайте же все вы! Идите вперёд на врага, пока не остановит смерть! Не смейте отступать, чтобы вернуться живыми! Соедините сердца ваши в одно, соедините силы ваши вместе! Захватите Ёсицунэ и не останавливайтесь, пока не будет так!”, – но далеко не Ëсицунэ был моей целью. Да, он ведёт войско врага, но противнее был Сигэёси – предатель, перешедший к этому самому Ëсицунэ. Он пошёл да сдал наш план. Испугался.
Град стрел.
Бой принят.
“Ты принесёшь мне их головы, Хоккори, – сказал холодно Томомори, – Лишь ты один в силах”. Слова звучали как прощание – в ответ я лишь кивнул, и, сбросив шлем с броневыми рукавами, дождался момента дабы перепрыгнуть на корабль к Ëсицунэ, где должен был ошиваться Сигэёси, и принести им смерть. Задержать, конечно, пытались. Кроме верных псов гэнцев я встретился с неким Аки, обладающим силой тридцати воинов, но куда ему – во мне целое войско.
Увидел фигуры.
Они.
Сигэёси подох, моля о пощаде; Ëсицунэ побрыкался, но в аду первый второго долго не ждал. А я, по молодости идиот, расслабился и пошёл обратно, чем поплатился – Аки, сумевший оттянуть свою кончину, обнял меня, прыгнув в воду.
Очнулся уже после битвы, на берегу моря, где-то очень далеко от Данноуры. А рядом лежали регалии: подвеска, меч и зеркальце. Бабушка вместе со своим внуком – юным императором, которых мы держали у себя в плену, бросилась в воду, прижав к груди воспитанника; между ними – священные регалии.
– Иначе как подарком судьбы это не назовёшь, Хоккори-сэнсэй, – дослушав байку, хекнул Норайо.
– Может подарок, может кара.
Я очень долго думал после той битвы. Для обычного человека неприлично долго. Вопрос: “Почему я?”, – не давал покоя. Ну вот как юный воин может продолжать жить, когда под нож пустили его господина, друзей, слуг, невесту – растоптали всё за что он воевал? Никак, правильно. Так я стал искать для себя альтернативы, цепляться за жизнь и, в конечном итоге, пришёл к аскезе, другими словами – духовным практикам; к идее плана, что начал зреть уже тогда.
Сейчас мы с Норайо двигались к рыбацкой деревне близ этой самой Данноуры. Души дома Тайра нужно проведывать каждый год и не потому что они “взбунтуются”, мы не в сказке живём, а потому что надо. Во мне их кровь, они умерли, а я, вон, до сих пор бренную землю топчу.
Отдавать ежегодное уважение – меньшее, что могу сделать.
– А дальше в столицу? – спросил Журавль.
– В столицу, – выдохнул я.
– ... – он замялся, – А вам не?..
– Страшно?
– ... – Нора кивнул.
– Нет. Не страшно. И почему должно быть, по твоему?
– Ну, вот так заявится в Эдо, маршем из мертвецом... – ему прямо тяжело подбирать слова.
– Я еду повидаться с другом. Показать ему свои достижения.
– Пф. “Другом”, – было мне ответом.
Как бы не бурчал Норайо, но с Токугавой Иэясу у нас хорошие отношения. Я вложил немало сил в это дело и бывший сёгун, старейшина рода, считает меня другом и верным союзником. Тут я нарушаю девиз дома Сенши – “Люди нам не враги” – помогая взять верх при Сэгикахаре, здесь начинаю подбирать весь послевоенный сброд, там провожу благодетельные акции для обездоленных – всем видом провозглашая себя плечом, на которое можно положится.
Марш мертвецов, Шествие, устраивается не для того, чтобы испугать сёгунат и правящую верхушку, скорее наоборот – показать, что давно висящая в воздухе проблема демонической угрозы решена. Мертвец подчинён. Являясь в Эдо верхом на уродцах я не оставлю в этом сомнений.
Напрашивается вопрос: “А что странник?”.
Ничего.
Все его потуги в сторону поиска документов и игры с наследником дома Шитай не кидают тени на мою репутацию. Я уж позаботился, чтобы так называемый “захват” был грамотно обставлен со стороны бумаг: отчёт сёгунату составлен холодно, с фактами, которые одновременно и нас делают правыми, и забивают клин в репутацию Шитай. Добавить ещё, что в народ мы пустили парочку других слухов – получаем идеально отыгранный спектакль. Слово “спектакль” подходит не совсем, ведь откровенной лжи в моих отчётах не было. Шитай заслужили свою участь.