Прирожденная пытливость Пестрого и так была возбуждена, но когда он нашел то, что явно заслуживало, чтобы его охраняли, любопытство стало поистине неконтролируемым.
Тихо, как призрак, Пестрый подтянулся на карнизе разбитого окна, чтобы посмотреть на ближайшего кабалита. Он осторожно выждал, пока тот не переведет взгляд в другое место, а потом заглянул внутрь и долго, внимательно смотрел. Он увидел воина в нефритово-зеленых доспехах, носящего символ в виде черной розы, каждый из лепестков которой напоминал лезвие ножа. Спрыгнув вниз, Пестрый исчез из виду и на миг задумался. Если их просто весело поприветствовать, они, скорее всего, откроют огонь. С другой стороны, можно попробовать прокрасться мимо — вряд ли это будет так уж сложно. Проблема в том, что он не знал, к чему он вообще собирается прокрасться, в то время как между ним и выходом окажутся сердитые и вооруженные воины.
Был еще один вариант, и он понравился Пестрому, как только возник в его голове.
Озархилх слегка сменил положение и покрепче перехватил осколочную винтовку. Он уже несколько часов не слышал никаких вестей и начинал гадать, смогла ли вообще Хромис вернуться с Центрального пика. То, что они обнаружили, могло быть настолько важным, что ради его сохранности в тайне стоило бы перебить целый кабал.
И сверху и снизу продолжали прибывать слухи: истории о том, что в Верхней Комморре идут бои между Черным Сердцем и восставшими кабалами, которыми руководит Ниос Иллитиан, панические сообщения, что нижний город захвачен мандрагорами или еще кем похуже, новости о поднятии внутренних преград, которые отрезали целые районы, известия о том, что беглые рабы захватили один из портов, предположения, что верховный властелин сошел с ума, или был сожран демонами, или вообще сбежал из города.
Самый безумный слух, который Озархилху довелось лично слышать, говорил, что сам Эль'Уриак восстал из могилы в Шаа-Доме, чтобы обрушить возмездие на город, который погубил его… хотя, по правде говоря, уже ничто не казалось абсолютно невозможным. Пока вокруг творилось такое, они просто торчали возле вскрытого хранилища, словно кучка дураков, только и ждущих, пока их кто-нибудь не перестреляет. Архонта было не видать, и они все чаще ворчали, что пора бы собрать вещи и переместиться в какое-нибудь место, где проще было бы обороняться, пока все это не приутихнет.
— Неплохая идея, — заявил чей-то веселый голос из-за его спины. — В Темном Городе сейчас поистине интересные времена.
Со скоростью бросающейся змеи Озархилх развернулся и вскинул винтовку. Он успел мельком увидеть невысокую фигуру в сером, которая сидела на корточках на куске обломков позади него. Потом винтовка исчезла из его рук и с ошеломительной силой врезалась ему в лоб. Земля как будто покачнулась под ногами, и он рухнул на спину. Некая исполнительная, но невероятно медлительная часть его мозга попыталась привести в действие руки и выцарапать пистолет из кобуры. Как только оружие покинуло свое вместилище, серая фигура небрежным пинком отбросила его в сторону, а затем, когда Озархилх попытался подняться, опустила на его грудь элегантно заостренную туфлю.
— Пожалуйста, не надо ради меня вставать, — с улыбкой заговорил незнакомец. Его тон звучал жизнерадостно. — Я бы предпочел, чтобы мы просто поговорили — ты ведь не возражаешь?
— Рзевия! Комарч! — завопил Озархилх. — На нас напали!
Фигура в сером с любопытством наблюдала за ним. Кабалит теперь видел, что на ней была архаичная одежда и полумаска-домино, не скрывающая широкую дружелюбную улыбку. Он попытался резко рвануться вверх, чтобы сбить противника с ног. С тем же успехом он мог бы попытаться скинуть со своей груди нейтронную звезду.
— Боюсь, твои друзья тебя не слышат, — печально сказал незнакомец. — Они тут малость прикорнули. Я… э… кое-что сделал с вашей связью, так что мы с тобой, по сути, наедине. Можешь кричать на здоровье, если тебе так удобнее, но я должен предупредить, что это может привлечь нечто еще менее желанное, чем мое присутствие.
— Кто ты такой? Чего тебе надо? — разъяренно прорычал Озархилх.
— Вот, верный настрой! Задаешь правильные вопросы! Теперь успокойся, и сможешь сам додуматься до ответов. Я подброшу тебе подсказок, и мы сыграем в небольшую игру — ну разве это не весело? Давай начнем с «кто я такой». Вот тебе подсказка: ты думаешь, я из Комморры?
— Нет… — признал Озархилх. Комморрит уже бы с ним расправился или, по крайней мере, начал пытать, чтобы добиться ответов, которые явно хотел получить этот чужак. Он снова посмотрел на его облачение и понял, что казавшаяся серой ткань на самом деле была густо усеяна черными и белыми ромбами. Полумаска и улыбка выцепили из памяти воспоминание о чужестранцах, о замысловатых танцах, об артистах-акробатах, окутанных загадками и овеянных пугающими легендами, несмотря на их, казалось бы, безобидное ремесло.
— Ты — арлекин, — с презрением заключил Озархилх.
— Верно! Я арлекин, но ты можешь звать меня Пестрым, — взахлеб затараторил собеседник. — Прекрасно! Видишь, как хорошо тебе это удается? Теперь, что касается вопроса номер два, тут все куда сложнее. «Чего я хочу?» Ну что ж, это может включать в себя массу разных вещей: мир, процветание, любовь, смех и покой, в котором ими следует наслаждаться. Всевозможные вещи! Нет, я думаю, что по справедливости нам надо бы ограничить себя вопросом «Чего я хочу прямо сейчас?», как ты думаешь?
Озархилх лишь свирепо уставился на него в ответ. Он не собирался и дальше играть в игру этого клоуна. Этот Пестрый тип мог заявиться сюда только из-за хранилища, и именно от таких посягателей они и должны были защищать это место по приказу Хромис. Он уже мог попрощаться с жизнью — что арлекин, что архонт без всяких колебаний отняли бы ее, удовлетворив свое любопытство.
Арлекин нахмурился и ответил на невысказанные мысли Озархилха:
— Вовсе нет — думай яснее. Мы оба на одной стороне, иначе я, согласно твоему мировоззрению, просто подверг бы тебя пыткам и убил, чтобы получить то, что мне нужно. Давай-ка дам тебе еще одну подсказку: как ты думаешь, разве чужаку вроде меня разрешили бы просто так свободно гулять по городу во время Разобщения? Кто бы мог принять такое решение?
Когда Озархилх понял, что подразумевает арлекин, он почувствовал, что его кожа вдруг стала холодной и липкой. Никто в городе не имел власти, чтобы позволить нечто подобное — только сам Асдрубаэль Вект.
— Ты — агент верховного властелина? — со страхом прошептал он.
— Ты это сказал, не я, — со зловредной улыбкой ответил Пестрый, — но это, как ни крути, нарушение правил. В нашей маленькой игре я должен задавать вопросы, так что давай попробуем снова.
Невысокая фигура наклонилась к уху Озархилха и прошептала:
— Чего я хочу?
— Ты пришел, чтобы проверить содержимое хранилища, — дрожащим голосом сказал Озархилх. — Ты хочешь знать, был ли тут кто-то еще, или знает ли кто-то, что происходит. Но это не так, поблизости нет ничего живого — для гарантии мы выпустили нервный газ. С летунами мы ничего не смогли поделать, но они, кажется, пока ничего не заметили.
Он слышал, что запинается. Простого упоминания Векта было достаточно, чтобы лишить его всей отваги. Хромис похвалялась, что разговаривала с верховным властелином один на один, когда получала приказы на Центральном пике, но Озархилх ей тогда на самом деле не поверил. Теперь же он верил ее словам, потому что вдруг оказалось, что они, судя по всему, по грудь увязли в одной из интриг Векта. Это могло означать, что кабал Обсидиановой Розы ждет грандиозное возвышение, или же, с той же вероятностью, сулило катастрофу.
Пестрый наблюдал за ним, склонив голову набок, как будто прислушивался. Видимо, он принял решение и убрал ногу с груди Озархилха, после чего протянул обратно его винтовку.
— Покажи мне, — сказал Пестрый.
Озархилх быстро поднялся и дернулся было навести винтовку на Пестрого, но, подумав получше, оставил оружие висеть на боку.
— Вон там можно легко спуститься, — сказал он, указывая пальцем. — Но я ни за что на свете не вернусь в хранилище. Слишком много привидений.