— Валериан, был у меня этот Авилов... Да. Лощеный малый и себе на уме. Нет, нет, на армию не назначил. Сказал ему, чтобы принимал бригаду, а там посмотрим, проверим. Одним словом, я от него далеко не в восторге...
Дни и ночи теперь Фрунзе проводил, работая над картами района, на котором предстояло развернуть боевые действия Южной группы. Уже были исчерчены десятки карт, изучены все дороги, леса, реки. Скоро — весенняя распутица. Кому поможет она?
Фрунзе откидывается от стола и закрывает красные от бессонницы глаза. «Распутица должна стать нашим союзником»,— решает он. Но чем подкрепить этот союз?
Чем? Быстрота и внезапность. Да, именно быстрота и внезапность. Надо достичь этого, несмотря па распутицу. Тогда она не помешает, поможет нам разрезать плотный массив наступающих армий Колчака.
В тяжелой, напряженной обстановке рождался план контрудара по Колчаку, план разгрома главных сил ставленника империалистических государств — «верховного правителя России».
Между тем белогвардейские армии Колчака продолжали свое наступление. Ими были зяняты Уфа, Стерли-тамак, Бугульма, Сарапул, Белебей. 5-я армия находилась на грани разгрома и этим затрудняла положение 4-й армии. Колчак неуклонно рвался к Волге. А дальше... Дальше его путь лежал на Москву...
...Начальник штаба Новицкий доложил командарму только что перехваченный красной разведкой приказ «верховного правителя».
«...Генерал Деникин, — говорилось в приказе, — начал теснить красных в Донецком каменноугольном бассейне. Генерал Юденич теснит большевиков на псковском и нарвском направлениях. Верховный правитель и верховный командующий повелел действующим армиям уничтожить красных, оперирующих к востоку от рек Вятки и Волги, отрезав их от мостов через эти реки... Западной армии, продолжая преследование, отбросить красных от Волги на юго-восток, в степи...»
Новицкий перестал читать и поднял глаза на Михаила Васильевича. На лице Фрунзе — ни тени тревоги.
— Кажется, наши предположения о замыслах Колчака и всей белогвардейщины подтверждаются. Как вы думаете, Федор Федорович? — спросил он.
— Изложено совершенно точно. Приказ Колчака раскрывает планы интервентов и белых.
Замыслы Колчака давно были разгаданы Фрунзе, поэтому сегодняшний приказ «верховного правителя» явился лишь подтверждением правильности плана контрнаступления. Наступление Колчака поддерживалось на юге армиями Деникина, на севере — Миллера, под Петроградом — генерала Юденича. Советская республика была отрезана от хлебных районов, не имела топлива. На центральном участке Восточного фронта, на стыке 2-й и 5-й армий, колчаковцам удалось прорвать фронт Красной Армии. Образовался глубокий разрыв. Центральный Комитет партии указал, что наступление армий Колчака создает наибольшую опасность для Советской республики и что Восточный фронт является главным фронтом. Нужна была мобилизация всех сил на борьбу с Колчаком. Программой этой мобилизации были знаменитые «Тезисы ЦК РКП (б) в связи с положением Восточного фронта», написанные В. И. Лениным И апреля 1919 года.
«Надо напрячь все силы, — говорилось в тезисах, — развернуть революционную энергию, и Колчак будет быстро разбит. Волга, Урал, Сибирь могут и должны быть защищены и отвоеваны»7.
Лозунгом дня стало — все на борьбу с Колчаком!
Было улучшено снабжение Восточного фронта; прибыли на фронт новые соединения и части. Мобилизовано 15 тысяч коммунистов, свыше 3 тысяч комсомольцев. По профсоюзной мобилизации отправилось на фронт свыше 25 тысяч рабочих. Мобилизованные товарищи влились в действующие части. Это в значительной мере повысило боеспособность войск, усилилась и политико-воспитательная работа среди красноармейцев и командиров.
Первоочередной задачей контрнаступления Фрунзе ставил фланговый удар по белогвардейской Западной армии генерала Ханжина на стыке 3-го и б-го корпусов этой армии; разобщение их и разгром по частям. Для этого Фрунзе сосредоточил в районе Бузулука ударную группу— свыше 40 тысяч пехоты и конницы. В нее входили части 31-й и 25-й Чапаевской дивизий.
Приближались решающие дни. 10 апреля в обращении к войскам Южной группы, подписанном М. В. Фрунзе и В. В. Куйбышевым, командование обращалось к бойцам и командирам:
«Не место малодушию и робости в наших рядах перед лицом неудач. Эти неудачи временны... Ныне наша задача так близка к завершению, и глаза России вновь обратились к нам на восток.
Помощь идет. Вперед же, товарищи, на последний решительный бой с наемником капитала — Колчаком!
Вперед за счастливое и светлое будущее трудового народа!»
Ни одной минуты Фрунзе не сомневался в успешном исходе предстоящей операции. Он безгранично верил в великую силу партии, в непобедимость пролетарской революции, верил в победу. Он продолжал тщательно изучать район предстоящих боевых действий, сводки и донесения о состоянии боевых сил противника, внимательно следил за подготовкой к контрудару частей и соединений своих армий.
10 апреля, в 20 часов 30 минут, М. В. Фрунзе подписал приказ № 021 по армиям Южной группы, в котором ярко сказался высокий уровень оперативного мастерства и творческой инициативы командарма.
Сжатым и точным языком Фрунзе разъяснял бойцам и командирам задачу контрудара по Колчаку. Этот приказ — для своего времени —- явился образцом конкретного руководства армиями. Каждая дивизия, каждая бригада получили продуманные, точно поставленные задачи. Все частное Фрунзе подчинил основному и важнейшему в данный исторический момент делу — прорыву вражеского фронта. Командарм сознательно ослабил некоторые участки фронта, дав противнику возможность легко продвинуться и захватить некоторые территории на оренбургском и уральском направлениях с тем, чтобы сковать на этих направлениях крупные силы белоказачьей армии. Это был глубоко продуманный, гениально рискованный расчет.
Заканчивая определение конкретных задач, Фрунзе подчеркнул:
«...Требую от всех проникнуться сознанием крайней необходимости положить предел дальнейшему развитию успехов противника... перейти к контрудару и нанести врагу решительное поражение... Приказываю прежде всего водворить строжайший порядок в войсках и установить беспощадную ответственность по отношению забывших свой долг революционеров и борцов за благо и свободу трудящихся масс».
В дни, когда каждый боец готовился к выполнению своего боевого революционного долга, Михаил Васильевич получил донесение:
«Командир 74 бригады Авилов, захватив важнейшие оперативные документы, в том числе приказ № 021, перебежал на сторону Колчака».
Сообщение об измене Авилова было равносильно удару ножом в спину. Весь оперативный план контрудара советских войск будет теперь известен штабу Колчака.
Кроме того, изменник Авилов собрал, конечно, подробные сведения об общем состоянии войск Южной группы, об отсутствии значительных резервов, нехватке боевых припасов. Нужно было спутать карты противника, не дать ему подготовиться к отражению удара. И Фрунзе отдал приказ начать наступление немедленно, на четыре дня раньше установленного срока.
Начальник штаба, выслушав приказ, выразил сомнение, сказав:
— Не отразится ли поспешность на ходе операции, Михаил Васильевич?
— Нужно, чтобы этого не случилось, — Фрунзе поднял на Новицкого пристальный взгляд. — Вспомните Суворова. Свою тактику он укладывал в четыре слова — быстрота, глазомер, натиск, победа. А суворовские чудо-богатыри не знали поражений. Не за тем ли, чтобы дать нам пример, Суворов всегда отдавал предпочтение внезапности удара. «Неприятель думает, что ты за сто, за двести верст, а ты налети на него, как снег на голову: стесни, опрокинь, гони, не давай опомниться»... Не будем сомневаться, Федор Федорович, начнем наступление. Иного выхода у нас'нет.