Владимир Ильич поднялся из-за стола, подошел к знакомой уже Фрунзе карте на стене кабинета и, показав на врезавшийся в море треугольник Крымского полуострова, сказал:
— Надеюсь, участь барона Врангеля будет не лучше участи адмирала Колчака...
Резкий телефонный звонок перебил речь Владимира Ильича.
— Кажется, мы засиделись с вами, — берясь за трубку, сказал он. — Как? Четвертый час? Невероятно... Не может быть? Сейчас же иду.
— Зайдите ко мне завтра, — прощаясь с Фрунзе, уже на улице сказал Владимир Ильич. — Все мандаты и постановления будут готовы. До свидания, товарищ Арсений!
— Спокойной ночи, Владимир Ильич!
На следующий день, закончив все свои дела в главном штабе, Фрунзе поехал к Ленину. Встретил его быстро спускающимся вниз по широкой лестнице.
— Опоздали», опоздали, дорогой мой, тороплюсь, — на ходу говорил Владимир Ильич. — Значит, едете? — он па минутку остановился, оглядел Фрунзе с головы до ног и, видимо, оставшись доволен, улыбнулся. — Пишите, сообщайте немедленно обо всем.
Прощаясь, Владимир Ильич крепко пожал руку Фрунзе:
— Счастливого пути! Желаю удачи и жду, что скоро, скоро буду иметь от вас самые благоприятные известия.
Смерть Врангелю!
27 сентября 1920 года, в разгар нового успешного наступления Врангеля, Фрунзе принял на себя командование армиями Южного фронта. В состав фронта вошли 6-я, 13-я, 4-я армии и 2-я конная армия. В этот день во всех соединениях и частях фронта читали переданный по радио, телеграфу и телефону приказ:
«Товарищи! Вся рабоче-крестьянская Россия, затаив дыхание, следит сейчас за ходом нашей борьбы здесь, на врангелевском фронте. Наша измученная, исстрадавшаяся и изголодавшаяся, но попрежнему крепкая духом, сермяжная Русь жаждет мира, чтобы скорее взяться за лечение нанесенных войной ран... И на пути к этому миру она встречает сильнейшее препятствие в лице крымского разбойника — барона Врангеля...
На нас, на наши армии падает задача разрубить мощным ударом этот узел и развеять прахом все расчеты и козни врагов трудового народа. Этот удар должен быть стремительным и молниеносным. Он должен избавить страну от тягот зимней кампании... раз навсегда закончить последние счеты с капиталом... Шкурников, трусов, мародеров, всех изменников рабоче-крестьянскому делу — долой из наших рядов! Долой всякое уныние, робость и малодушие!.. За работу, и смело вперед!»
Приняв командование фронтом, Фрунзе не знает отдыха. Могучий прилив творческой энергии вдохновляет его и делает неутомимым. Он все время в движении. Переезжая из одной части в другую, в тылу и на передовых позициях, он лично знакомится с частями, близко интересуется настроениями бойцов и командиров. Фрунзе не удовлетворяют сводки штабов. Он на месте изучает обстановку, вникает во все мелочи, часами просиживает
С. М. Буденный, М. В. Фрунзе и К. Е. Ворошилов за оперативной работой на Украине. 1921 г.
в окопах рядом с бойцами — ведет с ними задушевные беседы. Особенно тщательно Фрунзе знакомился с системой обороны, созданной на каховском плацдарме. Все попытки врангелевцев выбить с плацдарма наши войска не достигли цели.
Ночью, в штабе фронта, читая донесения разведки, Фрунзе следит за движением наступающих частей Врангеля. 4 октября Михаил Васильевич записал в своем военном дневнике: «Меня тревожат опасения возможности переправы (белых — С. С.) через Днепр и удар в левый фланг нашей правобережной группы с одновременным фронтальным ударом на Каховский плацдарм».
На карте проведена разграничительная линия между белыми и красными. Северная Таврия, Донбасс, Днеп-ровье. Врангель рвется к Каховке. Его цель — стремительным ударом раздавить и уничтожить Красную Армию. С каждым днем враг все ближе и ближе. Быстрая и неуловимая красная разведка ежедневно доставляет в штаб Фрунзе донесения. Вот и сегодня, 4 октября, сообщают: 2-я белая армия генерала Драценко заходит в тыл на правом берегу Днепра, окружает каховский плацдарм, белая конница приближается к Апостолову; 2-й армейский корпус генерала Витковского готовится к лобовому штурму Каховки; от Александровска двинулись 1-й армейский корпус и Кубанская конная дивизия. Почти на всех этих направлениях красные под давлением противника отходят.
В штабе обстановка напряженная. Боевые, испытанные работники нервничают. Они ждут от Фрунзе каких-то особых и молниеносных решений. Ведь Врангель уже повис над каховским плацдармом. Еще день — два, и он обрушит все свои силы... Но Фрунзе молчит.
11 октября он делает запись в дневнике:
«Скверное положение на фронте 2 конной; 21 дивизия разрезана кубанцами на две части; часть полков 1 стрелковой дивизии уничтожена; 3 дивизия небоеспособна; 16 кавдивизия в атаке у Токмака понесла большие потери».
Сохраняя спокойствие, Фрунзе продолжает сосредоточенно изучать армию Врангеля, ее боевые силы, резервы; главным образом — резервы, нащупывая ахиллесову пяту крымского разбойника. В остервенелом азарте
Врангель бросает на фронт все свои боевые силы. В резерве у пего почти ничего нет.
Врангель, по мнению интервентов и белогвардейцев, удачлизый, боевой генерал. Он слепо верит в свое «боевое счастье».
— Одним ударом мы разобьем красных! — хвастливо говорил он своему заместителю генералу Слащеву.
Беседуя со Слащевым и едва сдерживая волнение, Врангель быстро шагал по огромному роскошному кабинету. Его гибкая фигура затянута в ловкую черкеску. Даже здесь он не расстается с золотой шашкой, на которой выгравирована надпись: «Дар благодарной Франции». На груди, возле серебряных газырей, сверкает бриллиантами платиновый орден — награда «его величества короля Великобритании и императора Индии». В ушах барона еще звучат высокопарные слова, сказанные генералом Хольманом при вручении ордена: «Освободителю России от ига большевизма!»
— Еще один удар, — говорит Врангель Слащеву,— и путь на Москву открыт. Открыт, — повторяет он, кривя в жесткой усмешке губы.
Разгадав замысел Врангеля, Фрунзе готовится к отпору. Он осторожно, десятки раз проверяя себя, делает выводы. Каховка! Здесь захлебнется Врангель. А дальше? Если у Врангеля нет резерва, то ему конец, разгром.
— Укреплять Каховку! — приказывает Фрунзе. — Ни одной пяди земли не отдавать противнику.
Он стягивает к каховскому плацдарму подкрепления. И все же кольцо вокруг Каховки сузилось.
Начавшиеся мелкими стычками развернулись упорные многодневные бои за Каховку. Авиация и артиллерия Врангеля обрушивают на плацдарм всю силу своего огня. 14 октября на прорыв укреплений плацдарма пошла «бронированная конница» Врангеля. Появились танки и броневики. Красные войска выдержали первый удар. Налет танков, прикрываемых белой конницей, на первых порах внес некоторое смятение в ряды красноармейцев. Но, оправясь, они вновь перешли к упорной обороне.
15 октября в телеграмме Ленину Фрунзе сообщил о том, что Врангель приступил к выполнению большого стратегического плана:
«В результате семидневных ожесточенных боев по всей линии фронта план этот ныне потерпел полное крушение... 14 октября... нами разбиты три кавалерийские дивизии и две пехотные... Веденная в этот же день фронтальная атака на Каховский плацдарм тоже кончилась поражением противника. Несмотря на ввод в бой 12 танков, 14 бронемашин и тяжелой артиллерии, наши войска удар выдержали и, перейдя в контрнаступление, отбросили противника... Нами взято... около 20 орудий, 7 танков, много пулеметов...»
Как и рассчитывал Фрунзе, Врангель, не имея мощных резервов, захлебнулся в своем рывке. Красные войска перешли в контрнаступление по всему фронту. Измученные жестокими боями, красноармейцы упорно двигались вперед. Фрунзе, объезжая части, выступал на митингах, ободрял бойцов и командиров. Приехав в расположение 153-й бригады 51-й дивизии, Михаил Васильевич поблагодарил войска за безмерную доблесть и мужество, с которыми они отразили натиск лучших сил белой армии.