— Ворошилов... Старый друг. Так ты — Первая Конная?
— А ты командующий фронтом?
Старые друзья крепко обнялись.
После, вспоминая о встрече с Фрунзе в штабе Южного фронта, К. Е. Ворошилов писал:
«Так вот он кто Фрунзе-Михайлов, о котором так много славных, граничащих с легендами вестей и слухов! Вот он, большевистский воспитанник иваново-вознесен-ских и шуйских ткачей.
На столе огромная карта, на которой видно, что враг, последний враг русской революции, с удесятеренной наглостью пытается расширить район своих действий...
И вчерашний подпольщик, большевик Арсений, с изумительной ясностью и поражающим авторитетом истинного полководца развивает в деталях предстоящие решительные операции Красной Армии».
Ясно и четко Фрунзе изложил перед собравшимися план разгрома Врангеля. В этой тщательно разработанной операции Фрунзе учитывал каждый час. Всякое промедление увеличивало шансы Врангеля на удачный прорыв из окружения. Уход же его войск в Крым грозил тяжелой зимней кампанией.
— Врангеля нужно уничтожить до зимы, — говорил Фрунзе. — Этого от нас, войск фронта, требует партия, народ. Задача предстоит трудная и сложная, решение ее требует быстроты и смелости. Врангель еще очень силен. Драться будет отчаянно. Но мы обязаны не пустить его армию в Крым, сокрушить ее в Северной Таврии, на подступах к Перекопу и Чонгару. Это сделают армии Южного фронта! — закончил он.
В тот же день, 26 октября, Фрунзе отдал приказ по войскам фронта о переходе в наступление. В телеграмме В. И. Ленину Михаил Васильевич сообщал:
«Сейчас отдал окончательный приказ об общем наступлении. Решающими днями будут 30, 31 (октября) и 1 ноября. В разгроме главных сил противника не сомневаюсь»..
По оперативному плану Фрунзе главный удар врангелевцам наносился войсками Первой Конной армии. В приказе о переходе Южного фронта в наступление говорилось:
«...1-й конной, закончив в ночь с 27 на 28 октября переправу через Днепр у Каховки, стремительным маршем выйти 29 октября на фронт Аскания-Нова — Громовка, отрезать противника от перешейков и решительным наступлением с юга на Агайман — Серогозы совместно с 6-й и 2-й конной окружить и уничтожить главные силы противника».
29 октября Первая Конная, переправившись через Днепр, ринулась на врага. Началась грандиозная, ставшая исторической, битва. Красные конники, захватив подступы к перешейкам, закрыли пути отступления белой армии в Крым. Первая Конная быстро и точно исполнила приказ Фрунзе и подошла вплотную к Перекопу и Чонгару. Из-за запоздания с развертыванием 2-й Конной армии и медлительности 4-й и 13-й красных армий на Первую Конную армию легла вся тяжесть боя. Начавшись 29 октября, бой продолжался до 2 ноября.
В этих боях Первая Конная армия покрыла себя неувядаемой славой. Красные конники дрались, как львы. Комдивы Тимошенко, Пархоменко, Морозов, товарищи Ворошилов и Буденный появлялись в самых опасных местах. В тяжелые, казалось уже безвыходные, моменты боя Ворошилов и Буденный показывали примеры бесстрашия и хладнокровия, вдохновляли конников на невиданные подвиги. В бою 31 октября комдив С. К. Тимошенко, тяжело раненный, был вывезен на тачанке из-под огня противника. Во время одной из атак в селе Отрада едва не погиб К. Е. Ворошилов. На разгоряченном коне он врезался в ряды противника. Врангелевцы бросились на товарища Ворошилова, один из них ударил его пикой.
Меткие выстрелы Буденного и ординарца Шпитального спасли К. Е. Ворошилова от неминуемой, казалось, смерти. Врангелевец с пикой, застрявшей в бурке Ворошилова, мертвым свалился с коня.
Командир 11-й кавалерийской дивизии Морозов, бывший батрак, выступая перед сражением на митинге бойцов, скороговоркой сказал:
— На нас идет барон. Раз барон, значит, белая сволочь, а раз сволочь — ее надо бить. И разобьем...
Комдив Морозов — человек изумительной храбрости и скромности. Он любил и уважал своего военкома Павла Бахтурова — поэта и музыканта. Скромный, умный, по профессии—народный учитель, ростом — богатырь, Бах-туров был любимцем 11-й дивизии. В ночь перед сражением он написал замечательную песню, найденную после, спустя много времени, в архивах Красной Армии.
Из лесов, из-за суровых темных гор,
Наша конница несется на простор.
На просторе хочет силушку собрать,
Чтоб последнюю буржуям битву дать.
Кликнул клич Буденный удалой:
«Эй, товарищи лихие, все за мной!
Эй, ребята, веселей да не робей,
На врага пойдем лютого поскорей».
И несется наша конница вперед,
Кулакам-врагам поблажки не дает.
Эй, вы, царские холопы, палачи,
Ну попробуй-ка, попробуй, подскочи!
Скоро, скоро всех врагов мы разобьем И свободной, вольной жизнью заживем.
Постоим за наше дело головой,
Слава коннице буденновской лихой!
Когда обрушились на 11-ю кавалерийскую дивизию вражеские полчища, Морозов и Бахтуров дрались впереди своих бойцов. Белая батарея ударила картечыо. Нал смертью храбрых герой комбриг Колпаков, вскинул руки и повалился Павел Бахтуров. Ноги его застряли в стременах. Испуганный конь помчал по степи тело убитого военкома Павла Бахтурова.
Белые дрогнули, начали отступать. Видя гибель любимого друга, комдив Морозов яростно помчался вслед за убегающим броневиком.
— Белая сволочь, такого человека убили! — неистовствовал Морозов,
Он нагонял уже броневик, стреляя в его щели из нагана. Но в это время пулеметная очередь перерезала Морозова пополам...
Сурово и справедливо м:тила Первая Конная за гибель своих любимых сынов — Морозова, Бахтурова, Кол-пакова и тысяч других, сложивших свои славные головы па подступах к крымским перешейкам.
13-я, 4-я красные армии и 2-я Конная армия опоздали более чем на сутки на помощь героическим бойцам Первой Конной. Это спасло Врангеля от окончательного разгрома. Часть сил белых ускользнула в узкие проходы Чонгарского и Перекопского перешейков. Приказ Фрунзе не был выполнен до конца.
С начала наступления войск Южного фронта Врангель потерял половину своей армии, в том числе 20 тысяч пленными.
Войсками Южного фронта было захвачено свыше 100 орудий, много пулеметов, около 100 паровозов, 2000 вагонов; почти полностью все обозы врангелевцев с десятками тысяч снарядов и миллионами патронов. Красная Армия вплотную подошла к Перекопу. Все северное побережье Сиваша было занято красноармейскими частями. Начинался последний этап разгрома Врангеля.
Штурм
Врангель наглухо закрыл за собой ворота в Крым. Искусством французских военных инженеров Перекопский перешеек был превращен в неприступную железобетонную крепость. От берега Черного моря до Сиваша тянулись мощные укрепления.
В статье, посвященной третьей годовщине штурма Перекопа и Чонгара, М. В. Фрунзе писал:
«Перекопский и Чонгарский перешейки и соединяющий их южный берег Сиваша представляли собой одну общую сеть заблаговременно возведенных укрепленных позиций, усиленных естественными п искусственными препятствиями и заграждениями... В сооружении их принимали участие как русские, так, по данным нашей разведки, и французские военные инженеры, использовавшие при постройках весь опыт империалистической войны. Бетонированные орудийные заграждения в несколько рядов, фланкирующие постройки и окопы, расположенные в тесной огневой связи, — все это в одной общей системе создало укрепленную полосу, недоступную, казалось бы, для атаки открытой силой».
Турецкий вал длиной в 9 километров и высотой до 20 метров был буквально весь забит орудиями и пулеметами. Перед валом широкий ров глубиной 15 метров. Многочисленные ряды проволочных заграждений, с заложенными в них фугасами, покрывали ров и подступы к валу. Перед валом, за рвом, открывалась гладкая степь. Спуск в ров и подъем на вал почти отвесные; местами от дна рва до вершины вала сохранились каменные стены. Взять Турецкий вал в лоб, штурмом, немыслимо — такое заключение дали врангелевские и иностранные генералы, осматривавшие укрепления. В 25—30 километрах за Турецким валом белыё создали вторую полосу укреплений — Юшуньские позиции — линии окопов, густо опоясанные колючей проволокой. Белые предусмотрительно укрепили и Литовский полуостров, опасаясь захода красных во фланг Перекопу и Юшуию.