— Мне тоже кажется, что без помощи с нашей стороны такой крупный отряд орков не смог бы проникнуть незамеченным столь глубоко. Причем помогала им явно не последняя личность королевства. Не хочется в это верить, но возможно это был даже кто-то из дворца.
Талирион нахмурился:
— Не понятно только кому помешала Элельен. Бедное дитя. Возможно какие-то дела ее отца…
— Кстати, могу тебя поздравить. — выражение лица монарха заметно потеплело. — Я поручил расследование своей личной гвардии и уже есть первые результаты. Шаман, которого ты привез, оказался никем иным как Зулгашем.
— Правой рукой Луг’Болга? — удивленно уточнил Ник. — Того самого? Нового амбициозного вождя, который совсем недавно возглавил Оскаленную Пасть?
— Вот именно. И теперь он жаждет великих свершений. А сейчас, хватит прогонять слуг, и поешь наконец! На тебе же лица нет. — король встал и направился к выходу, но на полпути обернулся и весело хмыкнул:
— Весь народ переживает за героя в одиночку остановившего вторжение орков.
Уже у самых дверей Никаниэль окликнул его:
— Отец, подожди! Элельен же еще не похоронили?
— Конечно нет. Ты ведь знаешь обычаи. Сейчас она находится в поместье Лунного Шепота. У семьи есть еще два дня чтобы проститься с ней. А затем, как и любого из знатного рода, ее похоронят на Аллее Предков. И, выросший над ней миллоран, будет тысячи лет напоминать нам о невосполнимой утрате нашего народа.
— Да-да, знаю. Но, пожалуйста… Отец, пусть Элельен похоронят в королевском мавзолее! — и, не давая удивленному правителю вставить слово, продолжил. — Конечно, это не по обычаям, и только члены королевской семьи удостаиваются такой чести… Но мне необходимо сохранить ее тело невредимым. Я… я верну ее!
Талирион оценивающе посмотрел на взволнованного сына:
— И как же ты планируешь это сделать? Обряд воскрешения провалился. Высшие жрецы еще полгода не смогут наколдовать ничего серьезнее блуждающего огонька…
Король замолчал, задумавшись. Ник тоже молчал в ожидании, какое решение тот примет.
— На самом деле они вообще жалеют, что пошли у тебя на поводу. Мне пришлось сильно постараться, чтобы отвратить от тебя их гнев. И лично я не знаю иных способов возвращения мертвых из царства вечного покоя.
— Я тоже не знаю. — потупив взор, прошептал принц. — Но я найду его! Я приложу все силы и найду способ вернуть Элельен! Прошу тебя, отец!
— Посмотрим. — выдержав паузу, сказал Талирион. — Но я ничего не обещаю.
Задумчивый правитель вышел из комнаты сына, и его место тут же заняли слуги с подносами пищи. Видимо об этом король распорядился заранее.
Глава 4
Никаниэль безрадостно доедал последнюю лепешку, макая ее в любимый сливочный соус с толченым тилуном, когда к нему в покои без стука вошел новый гость.
Невысокий, в коричневых одеждах книгочеев, он был почти точной копией недавно ушедшего монарха. Исключение составляли лишь глаза желто-оранжевого цвета, которыми тот задорно рассматривал так и не вставшего с кровати принца.
— Ходят слухи ты там сотню орков порубал. — глумливо начал вошедший. — Думал лежишь тут без рук, без ног и ссышь через трубочку, а у тебя всего лишь уши в шрамах? Не знал, что орки такие хлюпики. Видать их боевая слава сильно преувеличена, раз уж даже такой слабак как ты с ними справился.
— Не дождешься, Син’Галад. — усмехнулся принц, ощупывая некогда гладкие уши. — Жаль, что тебя там не было. Орки разбежались бы от одного вида твоей мерзкой рожи. Хотя нет. Они бы, наверное, вообще тебя за своего приняли.
Ник выпятил нижнюю челюсть, изображая безмозглого орка.
Син’Галад, сделав страшное лицо, бросился вперед, пытаясь врезать лежащему по носу, но в последний момент они крепко обнялись, хлопая другу-друга по спинам.
— Рад, что с тобой все в порядке, Ник-нужник. — тихо шепнул Син, используя их детскую дразнилку.
— Да что со мной будет, Син-кретин. — не остался в долгу Никаниэль.
С разницей в возрасте всего пять лет, являясь единокровными братьями, молодые эльфы с детства отлично ладили.
Когда королева Атейллас умерла во время родов, оставив в Нике частичку своей души, Талирион был безутешен. Тем удивительнее стал факт появления всего спустя половину десятилетия во дворце еще одного младенца — Син’Галада.
Бастарда короля.
При этом никто не знал, кто же стал матерью незаконного отпрыска.
Знать кипела от возмущения, словно котел с едким варевом. Причем даже не от самого факта рождения внебрачного отпрыска (будем честны, история знавала и не такие примеры), и не от столь малого срока, прошедшего со дня кончины королевы. Нет. Общественность бурлила из-за того что король открыто объявил о его существовании и даже поселил в одном крыле со своим первым сыном.