Дети застыли в восхищении. Затаив дыхание, они жадно ловили каждое слово. Глаза их горели огнем, и они ярко представляли все, что описывал Малем.
— … мы положили уже, наверное, целую сотню! Я, конечно, больше. Но силы начали покидать нас, а чудовища все прибывали! И тут я крикнул «Никанор! Вали вон ту страшилу! Она главная!» И тут мой друг, разбежавшись, в прыжке снес монстряке голову! И все остальные уродцы тут же расплакались и полопались, как пузыри из носа. А еще главное чудовище перед смертью успело поранить моего друга. Хотите посмотреть?
— Хотим! Хотим! — загомонили дети, дружной толпой окружив эльфов.
— Вот! — Малем поднял наверх забинтованную руку Ника с такой гордостью, будто это его самого ранили.
— Ух ты-ы! — восхищенным шепотом пронеслось по рядам.
— В общем, теперь можете смело ходить в лес и ничего не бояться! — закончил свою историю Малеммил.
Не сговариваясь, дети бросились обнимать героев. Они налетели как саранча на кукурузу, и Никаниэль вновь растерялся, как тогда с внуком сапожника. Он бросил взгляд на Малема — тот весело смеялся и гладил ребятню по головам. Тогда и принц тоже погладил нескольких.
— А ты ловко обращаешься с детьми. — замаскировав таким образом вопрос, сообщил Ник другу, когда малышня, радостно гомоня, убежала играть в монстров и воинов.
— Что? — не понял Малеммил. — А чего с ними обращаться? Они смешные, с ними весело. Я люблю детей. Знаешь, у них такой чистый взгляд, будто смотришь прямо в небо, а там ни облачка. Будто… А, ладно.
Он махнул рукой и налил себе еще выпивки, а Никаниэль увидел его с абсолютно новой стороны.
Глава 58
По окончании приготовлений, столы буквально ломились от всевозможных яств. Их даже пришлось ставить вторым этажом, потому что иначе места для тарелок, блюд, мисок и разнообразных подносов уже не хватало.
Жители деревни расселись по лавкам, и слово взяла все та же решительная женщина, оказавшаяся старостой по имени Инга. Она встала со своего места около Никаниэля и, подняв вверх кружку с вином, призвала народ к тишине.
— Друзья! Сегодня, наконец, у меня радостные вести! — начала она торжественным тоном. — Много лет наша деревня жила в страхе перед проклятым лесом. Мы боялись выходить из дома по ночам, не отпускали от себя детей. Нам даже приходилось в объезд добираться до Гисты, тратя лишнюю неделю на дорогу. — женщина сделала небольшую паузу, собираясь с мыслями. — Не раз мы просили тех редких несчастных, кому удалось забрести в наш край, сообщить королю о клятых мертвецах и тварях, но ему, видимо, нет дела. Но сегодня! Сегодня я с радостью сообщаю вам, что наши беды остались в прошлом!
Послышался одобрительный гул.
— Эти отважные путники, Никанор и Малеммил, одолели чудовищ, и мы снова можем спать спокойно! Вы знаете, я не сильна речи говорить, поэтому давайте просто поблагодарим их и будем праздновать!
— Спа-си-бо! — дружно скандировали жители деревни. — Спа-си-бо!
Инга залпом осушила свою кружку и вернулась на место. Но практически тут же вскочила и воскликнула:
— Но не забывайте, что завтрашние работы никто не отменял!
Дружный хохот жителей деревни ознаменовал начало праздника.
Никаниэль не раз бывал на различных торжествах. Дни рождений, первый день весны, священные недели различных богов. Однажды даже посетил свадьбу — весьма редкое событии в придворных кругах Эльфхейма.
Но все те празднества и рядом не стояли по размаху и душевности с внезапной гулянкой в этой небольшой деревне. Обычно эльфы долго поздравляли друг друга или виновника торжества, произнося длинные, заранее заготовленные речи, потом чинно дегустировали поданные к столу блюда, и позже расходились небольшими группами, ведя неспешные вежливые беседы.
Тут же, веселье едва ли не сходу набрало такие обороты, какие и не снились эльфийскому принцу.
Люди добродушно шутили, передавали друг другу тарелки с едой, до которой не могли дотянуться сами, громко смеялись, пели, пили брагу и кумыс, как будто им наливали последний раз в жизни. Причем Малем явно чувствовал себя на одной волне со всеми и ни в чем не отставал от людей.
И удивляться тут не чему. Ведь он всю жизнь провел в их обществе.
А вот Нику было не то, чтобы некомфортно, — общая атмосфера действовала на него весьма заразительно, — скорее он настолько привык к эльфийской чванливости и холодности, что ему оказалось трудно вести себя по-другому.
Тем не менее, Никаниэль с удовольствием попробовал несколько простых, но разнообразных блюд и даже пригубил редкой медовухи, оказавшейся весьма сладкой и со стойким привкусом полевых цветов.