Я встретился с ним обыкновенно — постучал в ворота и велел стражнику доложить о себе.
Как выяснилось, я пришел вовремя. Барон Овангеро выдавал свою дочку замуж и намечался скромный пир по столь славному случаю.
Гости со стороны жениха были люди менее знатные, находящиеся в вассальной зависимости от Овангеро, что меня крайне удивило. Когда меня привели к нему, он сказал:
— Вы, с вашим Мерлиндером, приехали в такой день, когда я просто не могу ничего с вами сделать. Я слишком счастлив за свою любимую дочь. Но в любой другой день я указал бы вам на дверь. А так, прошу к столу. И меня проводили в пиршественный зал, где на одном из самых почетных мест я увидел довольного Мерлиндера.
— Вот видишь, как все удачно складывается, — прошептал он мне, — а ты сопротивлялся. Так, нас с тобой еще хорошо накормят и напоят, чего нам свои запасы-то проедать.
В общем, как обычно, он косил под дурачка.
— Хорошо, если на этот пир не явятся люди Стерберга, ведь как никак этот Овангеро для них лакомых кусочек в союзе.
Но я ошибался. Стерберг — тоже. Я ошибался в том, какое значение придает Стерберг этому человеку. Я думал, что он ценит участие Овангеро на своей стороне. Но он решил, что одной ненависти Овангеро к королю будет достаточно, чтобы примкнуть к его партии. Он посчитал Овангеро туповатым, жирным, наивным и тщеславным бароном, и он пренебрег самым важным событием для Овангеро — свадьбой его любимой дочки. Вместо этого Стерберг поехал уламывать Компангеро, используя его вражду с Раэлио. И об этом Овангеро сообщил прямо за свадебным столом его посланник, которого он отправлял к Стербергу с приглашением на свадьбу.
Когда этот гонец сообщил Овангеро новости, тот сильно побледнел, потом покраснел и даже ударил рукой по столу.
— Что ж, надо полагать мы не слишком знатные люди для лорда Стерберга! — громко сказал он.
За столом воцарилась тишина.
— Тогда пусть это олух не рассчитывает на союз с нами!
Мерлиндер довольно зыркнул на меня.
— Все! Они! Короли! Лорды! Пренебрегают мной, простым бароном. Но я сам по себе! И вы, мои друзья, со мной.
— Король не пренебрегает вами, барон, — тихо начал Мерлиндер.
Начало бунту против короля послужило несправедливое, как посчитал Овангеро решение короля забрать у него сотню воинов на охрану своего дворца.
— А кто будет охранять Ореховый замок? Мне что, прикажете дать в руки оружие моим служанкам и кухарке, чтобы защищали эти стены?
Он ответил королю отказом. Тот вспылил и велел передать барону, что более в его услугах не нуждается. Эти слова расценили как объявление войны, и барон ответил, тоже на словах, что более не считает себя верным его величеству. Так, необдуманные и сказанные сгоряча фразы, передаваемые из уст в уста, обросли целым ворохом домыслов и искажений.
Тогда король велел направить людей, чтобы привезли ему непокорного барона. Но тот укрылся в замке, и никому не хотелось начинать долгую осаду. Тем более, что столица сама нуждалась в воинах для ее защиты.
Мерлиндер на протяжении всего этого пира дудел в уши барону, что вышла досадная ошибка, непонимание и что король по-прежнему нуждается в таком великом человеке, как Овангеро, и настойчиво убеждал его сделать письменное признание его величеству своих заблуждений и выразить покорность и преданность. И даже направить ему десяток своих человек.
— С десяток? — спрашивал изрядно захмелевший Овангеро.
— Как минимум, а лучше двадцать.
— Вы уверены?
Мерлиндер тоже сильно захмелел, у него заплетался язык. И он ответил коротко:
— Угу!
Воистину грубая лесть порой творит чудеса. На лице барона сияла благодушная улыбка. А по залу, тем временем, уже во всю плясали милые девушки с кавалерами. Вдруг кто-то громко закричал:
— А где невеста?! Невесту украли!
— Что? Где? — Всполошился Овангеро. — Мою дочь?!!!!
Я уже понял, что этот человек был очень горяч и скор на решения. Пришлось вмешаться, чтобы он дров не наломал.
— Позвольте мне помочь, — сказал я, — найти вашу дочь.
— Ищи! Ищи ее, гость и без моей девочки не возвращайся!
"Не такая уж она теперь твоя", — подумал я. И вышел из зала. На отрытой площадке было прохладно. Светила луна и пахло ночной фиалкой и еще какими-то душистыми растениями. Пели соловьи.
Я спустился по крутой лестнице. Повсюду уже бегали слуги с громкими криками.
— Невеста! Где невеста?!
Я догадался заглянуть в хозяйственные пристройки. В одном амбаре, в стогу сена кто-то тихо шуршал, вскрикивал и постанывал.