— В чем это я тебе помогу, прохожий человек? — ворчливо спросил старик.
Он словно подслушал мои мысли.
— Отыскать мага-целителя с родимым пятном.
— Ааа, с этим, что ли? Старик подсунул мне под нос свою костлявую руку. — Так это я! Личность известная. А кто тебя подослал?
— Звездочет! Знаете такого?
— Знаю, знаю! Личность тоже очень известная, — сказал с раздражением маг, — но чего это тебе не можется?
Он встал и обошел меня.
— Твой организм — источник здоровья! Бывали ранения, но тебя бережет одна вещица — не дает ранам гнить и лихорадке свести в могилу. Кто тебе подарил такой поясок, а?
— Одна добрая женщина. А помощь нужна не мне, а моему товарищу, его заколдовал маг. Теперь мой друг лежит, окаменев как статуя, и, разинув рот, ловит мух.
— Да-а, шутник, — хмыкнул дед, — злые шутки любит шутить Рантанол! Охо хо хо хо хо! Не дадут мне изверги покою. Только собрался пожить по-человечески! Ладно, спасу твоего друга, но поясок-то мне отдашь!
— Как! Зачем вам пояс? Вы же и так целитель?
— Жадничаешь?! — маг, аж, подпрыгнул. — Плохой же он тебе друг, — ради доброго друга ничего не жаль.
— Да мы познакомились только что — пока едем как попутчики.
— Отчего ж? Если ты пошел искать меня, значит, он чем-то тебя привязать смог. — Старик что-то бормотал и бормотал.
— А позвольте спросить: зачем вы плевались и крутились? Это магия?
— Магия? Ха-ха-ха-ха, дурачок. Зарядка для немощного тела, а плевался я — так себя разогревал. Страсти в себе!
"Вот чудной", — подумал я.
— Послушай, пояс мне твой и впрямь не нужен! Это все жадность во мне говорит. Но есть у меня враги. Ты поможешь мне отделаться от них?
— Смотря какие враги! Против магии я бессилен.
— Одна женщина, Катола. Женщины! — взвизгнул старик. — Стихия безумия и инстинктов. Пойди в трактир "Добрая Лоза". Обратись к самой шикарной женщине с карими глазами, обличье их — меч и стрелы на погибель нам, и скажи по секрету, что выведал, где Лукреций держит свой клад, понял?
— А зачем?
— Она ищет его, балбес! Мне надо продержаться эти два злосчастных дня, когда я открыт, и пополняю силы. Они давно вьются вокруг меня. Проклятые!
— Но она спросит меня: зачем мне все это нужно, как встретился с вами!
— А ты скажи, как есть, что хотел расколдовать своего парня. Там где можно говорить правду, там не нужно лгать.
— Но она спросит: почему вы не помогли!
— Не захотел! Вражьим шпионом тебя посчитал. А ты обозлился и выследил меня. Убеди их голубчик, что сокровища в пещере, в Голубой скале. Скажи, что хочешь насолить мне.
— Все это очень наигранно и глупо.
— Вот именно! Сделай, как я сказал!
— Ладно, и где мне вас потом найти?
— Во дворце герцога. Придешь туда вечером, я буду ждать тебя возле ворот. Твой друг потерпит два дня. А вот я — нет! Так ступай же в трактир и отыщи красавицу Католу.
Я так и сделал. Пришел вечером в трактир "Добрая лоза" и нашел ту женщину.
Гордая, статная, сочная — добрая лоза! Она светилась смуглой кожей, темными волосами, самоуверенностью.
Молча выслушала меня и сказала:
— Все это похоже на ложь, но с чего ты взял, что мне это нужно?
— Я услышал про вас, и подумал: если вы имеете отношение к магии то, сможете помочь мне забрать те сокровища, ведь старик наверняка охраняет их — и простой человек не сможет взять их без помощи мага.
— Ладно! Встретимся у Голубой скалы. Приходи туда с ослом или лошадью и мешками для сокровищ. В полночь и я приду. Ведь все тайные дела совершаются ночью, ты знаешь об этом?
Я в полном недоумении вышел из трактира, рядом пробежала черная кошка.
Старик мне сказал идти во дворец, а эта Катола — идти к пещере. В чем же дело? Куда идти?
Я решил, как и договаривался с магом, дождаться его у дворца. Мне почему-то все время казалось, что за мной кто-то следит.
Я подошел к дворцовым воротам и долго ждал там, пока из темноты не вынырнула одна фигура.
— Пришел? Отлично! Иди за мной.
Это был Лукреций. Он увлек меня в какую-то арку, и там нашлась потайная дверь. Мы вошли, и дверь скрипнула.
Дальше мы шли по темным переходам дворца, плутая в лабиринте коридоров.
Но вот мой старик привел меня к запертой комнате и там приказал:
— Снимай свой пояс!
— Но вы же!
— Снимай, говорю, я передумал!
Едва сдерживая негодование, я скинул пояс и отдал его старику. В темноте был плохо видно, но он погремел ключами и бросил мой пояс в кучу каких-то вещей, сверкнувших под тусклым светом свечи.
Он снова загремел ключами.