Первый Шаг ставит эти вопросы. Никто не может ответить на них за вас. До тех пор, пока вы верите, что обладаете хоть какой-то властью (даже частичной или только в редкие моменты) над вашим проблематичным веществом или моделью поведения, нет смысла предпринимать дальнейшие Шаги. Надеюсь, со временем вы увидите, что вопрос власти — это действительно «либо все, либо ничего». Говорить, что иногда у вас есть власть над чем-либо, а иногда нет, это то же, что сказать, что у вас ее нет. Вам известно, когда эта кажущаяся власть сработает, а когда нет? Если бы она у вас была, неужели она не срабатывала бы каждый раз? Видите ли вы, что, несмотря на то, что у вас есть видимость власти, у вас нет способности контролировать ее появление и исчезновение? Это и есть признание полного бессилия, на которое указывает Первый Шаг.
Прекрасным аспектом Шагов является то, что они не пытаются вас ни в чем убедить. Это не правила и не бесспорная истина... это ориентиры. Так, Шаги не утверждают, что вы бессильны, а приглашают вас самим исследовать эту тему. Вы вольны сделать собственные выводы, хотя Шаги всегда без колебаний поставят ваши выводы под сомнение, если вы введете себя в заблуждение.
Если вы можете выпивать пару стаканов вина во время еды и при этом вести продуктивную жизнь, пожалуйста! Если вы духовный искатель и можете объединять свои духовные поиски с полноценной и радостной жизнью — нет проблем. Если можете время от времени ходить на ипподром и ставить на кон то, что можете позволить себе потерять — наслаждайтесь! Если можете съесть небольшую лопатку мороженного и вернуть упаковку в холодильник до следующего дня — нет проблем — «снимаем шляпы»[7] перед вами, как написано в Большой Книге. Но если не можете, то вероятно вы достигли дверей к осознанию собственного бессилия, по крайней мере, перед этой единственной вещью.
Люди, написавшие Шаги, пишут в предисловии: «Вот предпринятые нами Шаги, которые предлагаются в качестве программы восстановления»[8]. Они не говорят, во что вам надо или не надо верить. Скорее делятся своим «опытом, силой и надеждой»[9], приглашая вас взять то, что вы сочтете полезным.
Здесь уместно упомянуть, что ни в одной программе Двенадцати Шагов нет центрального аппарата. Единственное требование для вступления — это желание прекратить то, что привело вас к Шагам. Как результат, среди интерпретаций и способов применения Шагов царит невообразимое разнообразие. Людям свойственно организовываться в группы и подгруппы, каждая из которых придерживается собственных мнений и убеждений о наилучших методах. Непрерывное чудо Двенадцати Шагов и различных связанных с ними программ в том, что они достаточно гибкие, чтобы вместить в себя все эти эмоции, пылкие убеждения, переменчивые выпады и мнения, и при этом не сломаться.
НЕУПРАВЛЯЕМОСТЬ
Вторая часть Первого Шага говорит, что люди, написавшие Шаги, путем самоисследования обнаружили, что они не только были бессильны перед алкоголем, но и что их жизни были неуправляемы. Это поднимает цену вопроса о бессилии. Одно дело признать, что вы не способны контролировать то, что вас привело к Шагам, но согласиться, что вы не управляете своей жизнью — совсем другое. Особенно, если у вас все еще есть работа, дом, семья и так далее. ЛЧА заявит о своих заслугах, говоря: «Посмотри, как я ловко управляюсь. Без меня (ЛЧА) у тебя бы ничего из этого не было. Это я тебя заставил встать с кровати и пойти на работу, это я подарил тебе способность поддержать отношения. Это моя заслуга. Смотри, не забывай!» Этот голос и громок, и знаком — в конце концов, он преследует нас с двухлетнего возраста. По ходу всей книги мы будем заниматься вопросом «Говорит ли этот голос правду?»
Это мне напоминает сцену, которую я наблюдал в Мумбаи (Индия) на загруженной дороге Малабарского холма. Мы проезжали мимо человека, сидящего на уровне земли, на поддоне из досок прямо у невообразимого хаоса индийского городского движения. Колеса машин, грузовиков и автобусов проносились в сантиметрах от него, а он сидел и неторопливо помахивал рукой, указывая по направлению потока неистово гудящих водителей, проезжающих мимо него. Он был воплощением ЛЧА — того аспекта нас самих, который (ложно) претендует на роль управленца.
Если бы вы спросили у того человека на обочине что случилось бы, прекрати он направлять движение, он несомненно нарисовал бы мрачную картину аварий, заторов и лихачеств. Потом он бы с гордостью показал, как хорошо идут дела, когда он на службе.
Представляю, что бы он ответил, если бы у вас хватило смелости упомянуть, что, несмотря на благоприятную дорожную ситуацию в настоящий момент, ранее в тот же день случилось несколько аварий с заторами! Наш трудяга бы конечно признал, что иногда возникали проблемы, но уверен, что он был бы убежден, что если бы он не сидел и не помахивал рукой, то все было бы НАМНОГО ХУЖЕ!
ВСТРЕЧА С РАМЕШЕМ БАЛСЕКАРОМ
Через два года после «удара трезвости» я имел большое счастье встретить поистине исключительного человека. Его звали Рамеш Балсекар, и он проводил в моем родном Лос-Анжелесе беседы с небольшими группами заинтересованных в недвойственности и бессилии, посредством малоизвестного (за пределами Индии) учения под названием Адвайта. Он не был похож на «гуру из Индии». Это был недавно вышедший на пенсию президент Банка Индии, окончивший Лондонскую Школу Экономики; семьянин, заядлый гольфист, словом, светский человек. Он не уходил в уединение, не носил роб, не жил в ашраме и не изрекал пышных банальностей о том, что следует и чего не следует делать. Он говорил в самом практичном ключе о самостоятельном открытии «Истинного» и ложного. Он побуждал людей ставить под вопрос свои залежалые истины в надежде, что они заглянут за пределы видимой ограниченности, в Бесконечное, из которого состоит ограниченное.
Вскоре после встречи, у меня появилась возможность поделиться с ним своей тревогой по поводу отсутствия «духовного» опыта. Я уже рассказал ему о своем недавнем выздоровлении от алкоголизма и последующей погоне за ответами об этой Высшей Силе, которая свела меня с ним. Но большинство приходящих к нему на встречи были духовными искателями-ветеранами, а я был очевидным новичком, всего каких-то два года назад вышедшим из баров и наркоманских притонов. Так что довольно часто я чувствовал себя не в своей тарелке, словно детсадовец на уроке математики. Со свойственными ему терпением и добротой он познакомил меня с концептом садханы. Садхана — санскритское слово, означающее «путь достижения чего-либо». Обычно оно связано с такими традиционными практиками, как медитация, песнопения, посвящение, служение другим и молитва. Он рассказал, что садхана описывала средства, благодаря которым доспехи Ложного Чувства Авторства иногда дают трещину. Он сказал: «В твоем случае, Уэйн, садханой было пить и принимать наркотики все эти годы!»
Ради Бога, я никому не советую следовать моей садхане в надежде достичь тех же результатов, что и я. Такая садхана с большой долей вероятности просто убьет вас. Но на протяжении лет я встретил множество людей, чьей садханой была какого-либо рода зависимость. Главное отличие в том, что большинство людей, занимающихся традиционной садханой, верят, что они выполняют ее по своей воле, в то время как среди людей, чьей садханой является зависимость, почти повсеместно распространено признание, что они не контролируют, по крайней мере, свою зависимость. Когда наступает излечение, то часто становится ясно, что это было просто событием со счастливым концом — Милостью.