- Угу, у себя. Света тоже жива, только в сознание не приходит. Ты заешь, что с ней? У нее половина головы лысая, но на ней ни царапины.
- Вик, если я тебе расскажу, ты даже половины не поймешь, поэтому, не задавай лишние вопросы, угости сигареткой лучше, будь другом.
- Мы с тобой не друзья. Мы боевые товарищи, - говоря это, он протянул мне пачку самокруток. Достав одну и прикурив от предоставленной зажигалки, мир начал приобретать более радостные краски. Как мало для счастья то нужно.
С трудом встав с кровати, я начал одеваться в свою одежду, сложенную под подушкой. Ее никто не штопал, но немного простирнули, что не могло не радовать. А вот сапог не было, да и духи с ними, босиком пока похожу.
Кивнув на прощание немного ошарашенному доктору, направился к выходу. Да оно и понятно, с такими ранами, как у меня, вообще не живут, а я ничего, даже пошел бодренько. Интересно, сколько я пролежал без сознания?
В лагере полным ходом шли восстановительные работы. Попутно все самое ценное упаковывали в ящики и самодельные телеги. Лагерь раскрыт, лишь вопрос времени, когда сураты прилетят заканчивать начатое. Судя по небольшому количеству ящиков, уцелело немного, хотя вот склад оружия почти не пострадал, будет чем отстреливаться.
Народу ходило не много, человек пятнадцать. Если убрать еще тех, кто готовил или был на охоте и рыбалке, то, включая раненых, выжило больше половины лагеря. Не плохо, после такого-то. А вот моральных дух в лагере был крайне низок. Люди ходили подавленные и потерянные, не надо быть эмпатом, чтобы почувствовать все это отчаяние и боль морально уничтоженных людей.
От меня шарахались, как от чумного. Все, с кем я ходил в бой и вместе с кем устраивал засады, с кем ел за одним столом, сейчас смотрели на меня так, будто бы я замаскированный сурат. Если бы не я, враги бы не прилетели сюда, но и лагерь я не единожды спасал, просто они не знают об этом. Я трижды перехватывал вражеский патруль и один раз Ева сбила с курса вражеский разведывательный дрон, но, как я и сказал, они об этом не знали. Сейчас они знали только то, что из-за меня у них были проблемы, да и духи с ними.
Возле палатки командира никого не было, все на работали, так что я беспрепятственно смог зайти к нему. В этот раз он сидел за столом и смотрел на полупустую бутылку коньяка. Где вторая половина бутылки, было понятно по его, слегка поддатому виду. Кстати, надо обаяние вернуть, а то не хватает запахов вокруг.
Увидев меня, он заметно напрягся и хмель тут же выветрился. Мы смотрели друг на друга минуты полторы. Я не знал, с чего начать разговор, а он не знал, что спросить первым. Мысли я читаю плохо, только поверхностные, но в его голове был такой рой вопросов, что даже в своем состоянии, я уловил несколько обрывочных фраз, в основном матных.
Договорившись с самим собой, он кивнул мне на стул, напротив него, и налил второй стакан до краев. Ну что ж, я не гордый, отказываться не буду.
- Ну рассказывай, какого, мать твою в душу, тут произошло? – он выразительно уставился на меня, пытаясь прожечь дырку взглядом.
Взяв стакан и слегка поболтав его в руках, залпом выпил его. Хороший коньяк, жаль меня не опьянит. – Ну, всего лишь, вмешались боги. Ничего такого, просто временные трудности. Мы же справились?
Как он не кинул в меня бутылку я не знаю, наверное, чудом сдержался, а вот глаз у него задергался.
- Ты издеваешься?
- Нет, просто рассказал вкратце. А если серьезно, то я ни разу не пошутил, если они тут и продолжат помогать суратам, мы трупы. Бежать нам отсюда надо, причем далеко.
- На сколько далеко? – вот за что мне нравится Семеныч, сразу в корень зрит.
- Не знаю, тысячи за две отсюда, - поставив стакан, я выразительно посмотрел на его самокрутки. После его кивка, я взял себе одну.
- Чего за две? Две тысячи километров? Метров? Чего, говори уже полностью, ломаешься как девушка.
- Тысячи за две световых лет отсюда. Так понятней?
В палатке повисла тишина. Была слышна ругань лагеря, шум сборов, стоны раненых из лазарета и как мимо нас пролетела муха. А потом, мне все-таки пришлось уворачиваться от бутылки в голову.
- Ты издеваешься что ли надо мной? – Семеныч от возмущения попытался встать, но тут же упал, успев ухватится за стол. После этого он немного успокоился и сел обратно в свое кресло.
- Нервный какой, я между прочем, больной человек, а ты бутылками кидаешься. Все, все, не смотри на меня так, а то мне страшно. Кстати, я в норме и хорошо себя чувствую, если тебя это интересует. На счет уходить, я абсолютно серьезно. Немного окрепнув за пару дней, я смогу открыть нам проход и мы можем уйти ко мне домой. Там нет войны, тебе и твоим ребятам выделят жилье, предоставят работу, заживете мирной жизнью, интересует?