Больной выглядел не просто плохо, он был ужасен. Лицо было наполовину скрыто специальной противоожоговой полупрозрачной массой, которая, к сожалению, позволяла увидеть все подробности увечья больного. Руку пришлось ампутировать, и впереди больного ждала долгая реабилитация и привыкание к новой, выращенной руке. Все это требовало времени, много времени.
«Как с такими повреждениями он смог выжить? Стоп. Вот оно противоречие, нестыковка, ключ ко всему. Как он с такими возможностями изменять свой организм позволил себе дойти до такого состояния? Все-таки это все больше становится похоже на банальную ошибку. Но как же тогда Кузя, или он совсем не имеет к этому отношения? Нет! Это похоже на добротную инсценировку, настоящее шоу!
Так…, посмотрим на результаты его анализов своими глазами…, типичный больной паранойей, я бы сказала слишком типичный…, как будто данные просто скопировали из медицинской энциклопедии. Как же ему это удается, да еще в его состоянии? Но мы еще посмотрим, кто кого здесь перехитрит, посмотрим, как тебе удастся изображать динамику болезни. Совершенно ясно одно, к любым источникам информации тебя допускать нельзя, голубчик…, в том числе к общению с медицинским персоналом. Вы все, как я помню, могли немного читать мысли, так вот мы тебе такой возможности не дадим. Придется тебе обойтись механическим уходом. Прощай.»
Вера вернулась в свой кабинет и с удивлением уставилась на остывшую тарелку с завтраком на столе. Она совсем забыла о еде! Вот до чего могут довести эти больные. Дверь за ее спиной распахнулась, и в кабинет как метеорит ворвался доктор Карбовски. Кто бы мог заподозрить в этом пожилом важном господине такую прыть? Уж он то не забыл позавтракать.
-Доктор Сторп! Я принес очень необычные новости….
-Профессор, вы не побоялись попасться мне сегодня на глаза?
-Вера, ну прекращай свои нападки, не та ситуация… Я только что получил результаты полного обследования пациента из трехсотой…, это просто невообразимо…
-Что, он оказался совершенно здоров?
-Откуда вы знаете? - Карбовски пристально посмотрел на Веру.
-Догадалась. – Буркнула Вера в ответ. Она вдруг четко осознала, что все, что они делают, бесполезно, так или иначе все сложится так, как хотят они.
-Я в полной растерянности. Как нам с ними работать? Ты понимаешь, что я не смогу держать здесь твоего Кузю вечно, я буду вынужден его отпустить к людям. Ты понимаешь, чем это может закончиться, ты ведь знаешь его возможности?
-Нам обязательно надо понять, что им надо, чего они хотят и откуда они взялись на нашу голову. Вот этим и займемся. И не расстраивайтесь так, Виктор Львович, подумайте сами, рано или поздно они все равно выбрались бы отсюда…, нашли бы способ. Этот способ, по крайней мере, сохранит наше профессиональное лицо. Так что есть даже повод порадоваться.
-Что бы мы без тебя делали, Верочка.
-Неужели оценили? Самое главное сейчас придумать способ оградиться от их воздействия.
-Одна надежда на тебя, Кузя бережет тебя…, если мы сможем это использовать, то возможно последнее слово будет за нами.
-Прямо война какая-то…, и это накануне такого события как колонизация Юрико.
-А, ты уже в курсе? Давай поздравим друг друга с этим успехом и заодно немного расслабимся..., к тому же я вижу, ты голодна. Я тебя приглашаю.
-Ай-ай-ай! На рабочем-то месте, какой вы пример подаете?
-А что ты подумала? Еда и слабый коктейль, вот и все, что я тебе предлагаю.
-Согласна.
С гордым видом пожилой профессор повел возбужденную молодую женщину в обычную больничную столовую. Что еще он, в конце концов, мог предложить, ведь время для них было так дорого.
3.
«Люблю тех, кто всходит там, где их не сеяли».
(Станислав Ежи Лец)
Песок приятно щекотал подошвы ног, в меру теплый и мягкий, он во всех отношениях был превосходен. Но больше всего Четвертого в этом песке привлекало количество. Такие пространства свободные от жизни выглядели более чем замечательно. Он построил бы здесь огромную колонию, полную потомков, которые стали бы его продолжением и одновременно продолжением этого мира. К сожалению, Четвертый не мог прямо сейчас заняться осуществлением своего замысла. Необходимо сначала найти свою вторую половину, а потом третью, четвертую…, а для этого нужно выйти из этой пустыни.
Его путь оказалось самым длинным, другие беглецы, скорее всего уже достигли своих целей. Интересно, как там все удалось Второму…, ну да ладно, за ним есть кому присмотреть. Песок стал немного влажнее, и это означало, что конец его пути близок. Запас энергии подходил к концу, надо было торопиться. Нос уловил первые влажные дуновения и запахи жизни, что послужило сигналом к перестройке носовых каналов. Дополнительные увлажняющие фильтры автоматически разгладились, превращаясь в малозаметную складку кожи внутри носа. Теперь он был практически неотличим от тех людей, с которыми ему придется теперь жить бок о бок.
На горизонте уже стала видна полупрозрачная дымка, указывающая, что состав воздуха там отличается от того, которым в данный момент дышал Четвертый. От новой жизни его отделяло всего каких-то двадцать минут.
Пугало только одно обстоятельство – с этого момента он остался совершенно один, если он каким-то образом попадет в беду, то сможет рассчитывать только на себя. Он подошел вплотную к живой зоне, которую в этом месте от пустыни отделяла невидимая силовая преграда. Специальная завеса не позволяла воздуху наполненному кислородом беспрепятственно попадать в пустыню. Теперь необходимо временно затаиться, чтобы попасть в город незаметно, когда наступит ночь.
Четвертый не мог позволить, чтобы его увидели, во-первых, потому что ни один человек не способен прийти своим ходом из пустыни, а во-вторых, потому что он был практически лишен одежды. За время пути его больничная одежда почти полностью сгорела от лучей незащищенного фильтрами солнца, и распалась от разъедающего песка. Как все-таки несовершенны человеческие вещи..., примерно так же, как сам человек. Остается только удивляться, как человек смог выжить и развиться..., наверное, на планете были для этого просто тепличные условия.
Без проблем преодолев силовой барьер, Четвертый залег в неглубокой канаве. Канава была проложена вдоль всего барьера для увлажнения воздуха. Она постоянно пополнялась водой, которая уже не годилась для какого-нибудь другого использования. Ни мыться ею, ни тем более пить ее, было нельзя. Даже попадание на кожу могло вызвать неприятные ощущения из-за химических примесей, очистить которые уже не представлялось возможным.
Для Четвертого все это не имело ровным счетом никакого значения. Для него это была всего лишь вода, не больше и не меньше. После относительной сухости пустыни, вода стала приятным разнообразием. До темноты оставалось не более двух часов. Вода то прибывала, то убывала, своими регулярными накатами, приятно убаюкивая Четвертого. Как бы ни были велики его силы и возможности, но и они имели границы…, он устал.
Наверное, трудно представит себе более безопасное и благоприятное место для отдыха и сна. Четвертый уснул. Во сне он видел, как наяву, свой дом среди пустыни и многие многие километры пустого пространства вокруг. Для Четвертого самой большой ценностью этого мира было пространство, именно поэтому его так вдохновляла эта пустыня.
Возможно, Четвертый слишком рано расслабился, посчитал себя в безопасности, недооценил ситуацию и плотность населения города, не учел психологию человека… и еще кучу нюансов, но, проснувшись, оказался нос к носу с человеком. Симпатичная девушка внимательно рассматривала тело, лежащее в воде.
Сначала ей показалось, что человек мертв, и она испугалась, даже хотела уйти и сделать вид, что ничего не видела. Внимание местных властей ей было не к чему, она и так слишком часто попадалась им на глаза, раздражая своим образом жизни. Потом, ее заинтересовал странный вид человека, его одежда. Подойдя поближе, она с благоговейным ужасом увидела, что он дышит…, а потом он открыл глаза и в упор посмотрел на нее. От этого взгляда ноги стали ватными, и желание убежать бесследно испарилось, но самое главное, ей уже не казалось странным, что он лежит в этой воде, без всякого вреда для себя, так же как и то, что на нем почти нет одежды.