- Перестаньте же целоваться, - наконец сказала, задыхаясь Эжени.
- Чем вы тут занимаетесь? Один Бог знает, отчего девушки твоего возраста так уверены в молодых людях,- произнесла ее мать, едва войдя в комнату.
- Я чувствую, что вы все подчиняете своим желаниям, месье Бонапарт, - покачала она, головой взглянув на Наполеона.
- Простите меня мадам это моя вина, я прошу у вас руки мадмуазель Эжени.
- Но она еще так молода, вам нужно подождать хотя бы до шестнадцатилетия.
В ответ Наполеон, как обещание, молча поцеловал руку девушки.
- Мы не знаем, что нам сейчас делать, наша семья не питала никакой ненависти к революции. Зачем же они хотят, - мадам Клари запнулась,- могу я спросить, что станет с нашим городом месье капитан?
- Тулон обложен со всех сторон, и союзники растрачивают силы в бесконечной оборонительной войне, не дающей победы и не приносищей славы. Если через месяц наша армия не перейдет в наступление для освобождения всей провинции, лучше всего будет вам с семьей уехать из города как можно быстрее, мадам Клари.
- С какой целью, месье?
- Из соображений коммерции, - сказал Бонапарт. - Я не хочу вас пугать, только из этих соображений.
Ободренные успехом в сражении на горе Фарон, защитники Тулона решились на новые вылазки. В ночь на 9 октября 225 британских солдат и 150 морских пехотинцев под командованием капитана Бреретона захватили республиканскую батарею, обстреливающую форт Мюльграв.
Менее благоприятно прошла вылазка 14 октября, когда республиканский лагерь торжествовал победу над горожанами Лиона. В этот день союзники сделали вылазку с целью овладеть батареями 'Монтань' и 'Санкюлот', c 18 сентября беспокоившими их эскадры на внутреннем рейде. Одна колонна прошла через форт Мальбоске и заняла позицию на полдороге от него к Оллиулю. Вторая шла вдоль морского берега и направлялась на мыс где и были расположены батареи.
Вступив в столкновение с республиканцами и, обратив их в бегство, войска бросились преследовать отступающих. Поспешившему на передовые позиции с подкреплением, лейтенанту Огюсту Мармону, вместе с адъютантом Карто, удалось остановить бегущих, а затем отбросить союзников к крепости. Обе французские батареи были спасены. Генералу Мюльграву пришлось выступить с тремя тысячами человек и, прикрываясь огнем пушек форта, спасать своих товарищей.
Таким образом, до середины октября союзники успешно вели борьбу, как на западе, так и на востоке. Их надежные позиции на горе Фарон позволяли разделять силы Карто и Ларуапа. Падение Лиона позволило якобинцам перебросить освободившиеся силы к Тулону, а поражение нанесенные ими неаполитанской армии в Приморских Альпах исключили всякую надежду на помощь с этой стороны.
Прибытие британских подкреплений становилось главной заботой и тревогой Худа. Между тем по поводу тулонской ситуации в Уайтхолле царил оптимизм. Опирались на четкое обещание Австрии послать войска из Милана, ' это было бы более выгодно общему делу и более оперативно', взамен 5000 гессенских наемников оставляемых на Рейне или Нидерландах.
К концу октября положение с продовольствием ухудшилось, войска не получали продовольствия по нескольку дней, когда же оно поступило, большей частью было плохого качества. ' Что удивительного в том, что число больных неуклонно возрастает. Из 16912 союзных войск в конце октября, едва было 12 000 пригодно для выполнения своих обязанностей'.
С этими, уже недостаточными для защиты города силами, лорд Худ получил 26 октября приказ Адмиралтейства, под командованием контр-адмирала Гелла отправить в Гибралтар для службы в Западной Индии на трех линейных кораблях 30-й пехотный полк. Причиной этого послужили очень оптимистичная оценка, данная в сентябре Мюльгравом положения дел в Тулоне. Его защита оказалась гораздо труднее, чем казалось на первый взгляд, потеря любой из доминирующих над городом и внутренней гаванью высот ставила под угрозу всю оборону. Наиболее мощными являлись сухопутные укрепления фронтом на восток и север, оборона западной стороны, представленная только фортами Помье и Мальбоске, была значительно слабее. Вскоре выявился еще один недостаток, мелководье в западной части внутренней гавани мешало линейным кораблям вести эффективный огонь по республиканским батареям, возведенным на побережье.
В то время как матросы с кораблей были отправлены на берег укреплять форт Мюльграв, 'Принцесс Ройял', французский 74-пушечный 'Пьюсент' и 'Протей' Бонапарта завязали бой с батареями на западном берегу, засыпая деревушку Ла-Сейн ядрами.
- Там, милорд, - сказал Наполеон, указывая на форт Мюльграв, - ключ Тулона, я несколько удивлен, что республиканцы позволили захватить и укрепить эти высоты.
- Среди них, по-видимому, нет настоящего военного руководства, вы не можете превратить простого матроса в адмирала, прикрепив эполет ему на плечо,- ответил вице-адмирал.
- Тем не менее, их батареи держатся, несмотря на наш огонь милорд.
На следующее утро тяжелый западный шторм поднял волнение, сильно затруднявшее стрельбу с кораблей, и батареи республиканцев получили все возможные преимущества. Ядра и бомбы союзников по большей части вздымали песок, в то время как выстрелы с берега попадали в цель неоднократно. Форт Мальбоске также открыл огонь, но без особого результата, ближайшая батарея 'Монтань' была вне зоны действия его орудий. Тем не менее, получившие повреждения корабли к вечеру заставили замолчать пушки республиканцев. Через три дня лорд Худ, заявил, что корабли несколько раз полностью уничтожали французские работы, но это была слишком оптимистичная оценка.
- Для обеспечения безопасности Тулона и кораблей под моей командой от обстрелов противника, я был вынужден использовать французские плавучие батареи с тяжелыми пушками, канонерские лодки и несколько мелкосидящих кораблей, способных подойти близко к берегу для их поддержки.
Этот пробел был частично возмещен с помощью тулонских верфей, дуэль продолжалась на протяжении всей осады, из плавучих батарей и канонерских лодок две были потоплены, потери составили 80 человек. 'Принцесс Ройял' несла на себе тяжесть боев под Ла-Сейн до 5 ноября, когда ее отозвали, вместе с фрегатом 'Аврора', имевшим очень серьезные повреждения корпуса.
Убежденный в бесполезности использования тяжелых кораблей против береговых батарей, капитан Сидней Смит считал, что 'небольшие суда с тяжелой артиллерией являются единственными, кто может действовать, у побережья или поддерживать армию'.
Генерал-лейтенант Чарльз О'Хара, назначенный губернатором Тулона, с отрядом Королевской артиллерии и двумя батальонами 1-го и 18-го пехотных полков прибыл 28 октября из Гибралтара и принял на себя командование союзным гарнизоном. Мюльграв же возвратился в Англию с сообщением о чрезвычайной серьезности ситуации в осажденном городе.
На собранной Ассамблее жителей Тулона О'Хара сообщил, что обязательства, данные лордом Худом подтверждены королем Георгом, повелевшем заверить депутатов, что в их аккуратном выполнении. Его величество уже принял, и будет по-прежнему продолжать принимать меры необходимые для обеспечения безопасности города и жителей. С этой целью назначены лорд Худ, сэр Гилберт Эллиот и сам генерал О'Хара, уполномоченные действовать от имени его величества не только в гражданских делах и интересах Тулона, но также в любых другие места Франции, занятых в будущем оружием его величества.
Разделение командования между триумвиратом, как морским, военным и гражданским комиссарами, вызвало немало разногласий между союзниками. Пост 2-го командующего при генерале О'Хара в Тулоне занял дальний родственник государственного секретаря Генри Дандаса, генерал-майор Дэвид Дандас, знакомый Бонапарту еще по Корсике. Считавшийся теоретиком строительства армии, издавший ряд различных руководств по организации и подготовке войск, генерал-майор был человеком старым, слабого здоровья и подверженным депрессии.
В армии республиканцев все более шатким становилось положение генерала Карто, его отзыва требовал от Парижа комиссар Конвента Томас Гаспарен, кадровый военный, еще при Людовике XVI бывший капитаном пикардийского полка.