Он вытащил длинную веревку:
— Мы должны связаться друг с другом.
— И с животными?
— Нет. Друг друга мы сможем удержать, но если заскользят лошади, то утащат и нас. — Как ни неприятна была мысль о потере Уинни и Удальца, но больше всего его волновала Эйла.
Эйла нахмурилась, но согласно кивнула.
Они переговаривались шепотом, чтобы не разрушить это великолепное безмолвие и не предупредить об их вторжении в царство льда.
Джондалар закрепил один конец веревки у себя на поясе, другим обвязал Эйлу и, свернув, забросил веревку на плечо. Каждый из них ухватился за повод своей лошади. Волк должен был идти самостоятельно.
На мгновение Джондалар почувствовал приступ страха. О чем он думал? С чего он решил, что сможет переправить Эйлу и лошадей через ледник? Они могли бы обойти его кругом. Это было бы дольше, но зато безопаснее. По крайней мере они проделали бы путь.
И он ступил на лед.
У подножия ледника нередко образовывались своеобразные ледяные пещеры или ледовые щиты, нависавшие над гравием. В месте, выбранном Джондаларом, рухнул огромный выступ, что обеспечивало плавный подъем. Лед к тому же был перемешан с гравием, и можно было более уверенно двигаться вперед. Поначалу идти было нетрудно, как будто кто-то уже проложил путь, но дальше подъем стал слишком крутым. Добраться до вершины обрыва оказалось куда сложнее.
Джондалар, шедший впереди, уже ступил на опасный участок. Удалец на мгновение задержался. Хотя они и убавили груз, тяжесть все еще была велика, и переход от пологого подъема к крутому привел его в замешательство. Копыта заскользили было, но, нащупав точку опоры и чуть помешкав, он пошел дальше. Затем наступила очередь Эйлы и Уинни с ее волокушей. Но кобыла тащила ее так долго и по такой местности, что привыкла к этому, к тому же в отличие от груза, навьюченного на Удальца, волокуша помогала лошади удержать равновесие. Следом брел Волк. Ему было легче, потому что он был ближе к земле, его когти позволяли удержаться и не скользить. Чувствуя, что его спутникам грозит опасность, он шел сзади, как бы охраняя их.
В мерцающем лунном свете разрывы между ледяными пиками гор походили на глубокие черные озера. Нетрудно было разглядеть уходящую вниз морену, похожую на реку из камней и песка, но лунные блики искажали размеры предметов, скрывали мелкие детали.
Осторожно ступая, Джондалар обводил Удальца вокруг препятствий. Эйла тоже выбирала, где лучше провести Уинни. Лошади, почти теряя равновесие из-за большого груза, боролись за каждый шаг. Поскользнувшись, Удалец заржал и было попятился.
— Вперед, Удалец. — Джондалар туго натянул повод, как будто пытаясь вытащить жеребца, используя лишь грубую силу. — Мы почти добрались, ты должен подняться.
Жеребец сделал попытку, копыта заскользили по льду, и Джондалар почувствовал, как его потащило вниз. Он бросил повод в надежде, что Удалец каким-то чудом сам найдет выход. Джондалару не хотелось терять ни лошадь, ни навьюченные на нее вещи, но он боялся, что жеребец не справится. Но тот, когда его копыта достигли гравия, перестал съезжать вниз; он поднял голову, ринулся вперед и внезапно оказался на краю обрыва. Ловко переступив щель в конце расселины, он вышел на ровное место. Джондалар заметил, что небо из черного стало темно-синим, на востоке заалел горизонт. Он похлопал ласково жеребца и поблагодарил его.
Затем он почувствовал, как дернулась веревка на плече. Должно быть, Эйла попятилась вниз, когда дошла до крутого подъема. Вдруг веревка заскользила в его руке, и он почувствовал сильный рывок на поясе. Должно быть, она держала повод Уинни.
Он двумя руками ухватился за веревку и закричал:
— Отпусти лошадь, Эйла! Она утащит тебя с собой!
Но Эйла не слышала, а если и слышала, то не поняла. Уинни начала было преодолевать подъем, но копыта утратили опору, и лошадь заскользила вниз. Эйла, крепко державшая повод, заскользила вместе с ней. Джондалар, оказавшись на краю обрыва, ухватился за повод. Жеребец заржал.
Уинни, которой грозило неминуемое падение, остановилась из-за того, что один из шестов попал в трещину, — это удержало лошадь, дав ей возможность восстановить равновесие. Из сугроба она ступила на гравий. Как только Джондалар почувствовал, что веревка ослабла, он отбросил повод Удальца. Упершись в край расселины, он потянул за веревку.
— Ослабь немного! — крикнула Эйла, держа повод Уинни, которая карабкалась вверх.
Внезапно на краю показалась Эйла, и Джондалар потянул веревку на себя. Появилась Уинни. Прыжком она преодолела трещину и очутилась на ровной площадке, вытянув и волокушу с лодкой.
Небо окрасилось в розоватый цвет.
Наконец на ледник вскарабкался Волк и потрусил к Эйле. Подбежав, он стал прыгать вокруг нее, но она, чувствуя слабость в ногах, приказала ему сесть. Тот отскочил и посмотрел на Джондалара и лошадей, затем, подняв морду и слегка рявкнув, громко запел свою волчью песню.
Хотя они преодолели крутой подъем и оказались на ровной поверхности, но все же это была еще не крыша ледника. Возле края виднелись трещины и громоздились куски льда. Перейдя через снежный холм, Джондалар оказался на самом плато. Выбивая льдинки, Удалец пошел за ним. Эйла, связанная со спутником, двинулась следом. Волк бежал впереди Уинни.
Из-за горизонта сверкнули лучи солнца и разлились в утренней голубизне неба. Эйла оглянулась на крутой подъем и удивилась, как им удалось его превозмочь. Отсюда он казался непреодолимым. Она отвернулась и пошла вперед.
Появившись из-за восточного края земли, солнце заявило о себе буквально взрывом света. На западе перед ними раскинулась плоская сверкающая белая равнина. Небо налилось никогда еще не виданной Эйлой синевой. Но к синему примешивался алый цвет зари и сине-зеленые блики от льда. И все же оно было таким синим и сверкающим, что, казалось, само испускало свет. Вдали на юго-западе оно приобрело туманный синевато-черный оттенок. Ничто не портило неземного величия огромной ледяной пустыни: ни дерево, ни скала, ни единое движение.
Эйла шумно выдохнула воздух. Она не заметила, что задержала дыхание.
— Джондалар, как великолепно! Почему ты мне не рассказывал об этом? Я преодолела бы вдвое большее расстояние, чтобы только увидеть это, — с благоговейным трепетом сказала она.
— Да, впечатляюще. — Он улыбнулся ее реакции. — Но я и не мог ничего сказать, потому что сам вижу такое впервые. Здесь не всегда бывает так тихо. Снежные бури — тоже внушительное явление. Давай пойдем дальше, пока можем видеть дорогу. Лед не столь гладкий и прочный, как кажется. При таком чистом небе и солнце могут обнажиться расселины и провалы.
Отбрасывая длинные тени, они пустились в путь по ледяной равнине. Солнце еще не достигло зенита, когда они почувствовали, что вспотели в своих тяжелых одеждах. Эйла начала развязывать меховую парку с капюшоном.
— Снимай, если хочешь, — сказал Джондалар, — но прикройся чем-нибудь, а то получишь ожог. И не только сверху, но и снизу, так как лед почти полностью отражает солнечные лучи.
* * *
Небольшие кучевые облака начали появляться на небе уже с утра. К полудню они образовали большую тучу. Чуть позже задул ветер. Когда они остановились, чтобы натопить воды из льда, Эйла воспользовалась этим, чтобы поскорее снова надеть парку. Солнце спряталось за тучами, и посыпался сухой мелкий снег.
Ледяное плато, которое они пересекали, простиралось далеко на юг. Влажный воздух, поднимаясь вверх, преобразовывался в капли воды, и от температуры там зависело, выпадет дождь или снег. Ледники разрастались не из-за постоянных холодов, а от того, что снег, накапливаясь год за годом, превращался в лед, который в итоге захватывал континенты. Несмотря на несколько жарких дней в году, долгие холодные зимы в соединении с дождливым летом, в течение которого не успевал растаивать зимний снег, были причиной наступления ледникового периода. Небольшие впадины между взметнувшимися в небо высокими вершинами южных гор служили местом зарождения ледников. Там скапливались сугробы, огромные количества воды, замерзая, разрывали горные трещины. В конце концов массы замерзшей воды в соединении со снегом образовывали ледяные шарики, или фирн.