— Рабан! Выходи, бесовское отродье!
Рабан не спеша вышел из дома, но не один, под руку он держал Ханну. Девушка была словно загипнотизированная. Прежде никогда она не выглядела настолько смиренной и безвольной.
— Чего раскричался Райнхард? Завидуешь, что Ханна променяла тебя на меня? — с усмешкой спросил колдун.
— Ты заколдовал её! Мы любим друг друга и собирались пожениться! Верни её! Или я убью тебя!
— Да её никто не держит. Она пошла со мной добровольно. Наверное, это и есть большая любовь с первого взгляда. Наверное, это судьба. Скажи, Ханна.
Ханна без выражения, выцветшим голосом, глядя куда-то в пустоту, проговорила:
— Я люблю Рабана. И останусь жить с ним.
— Вот видишь, Райнхард, она любит меня, — с этими словами он завёл Ханну в дом и прикрыл дверь снаружи. — Так что тебе тут не место. Теперь ты можешь почувствовать, каково это — оказаться в проигрыше. Тебе ведь это не знакомо. С детства ты был любимчиком матери. Ну как же иначе: бастард герцога Ульриха, на деньги которого ни в чём тебе не было отказа, доставалось самое лучшее. Даже личный наставник Хартвиг. Пришло время и тебе проиграть! Так что прими своё поражение и убирайся. Тебя здесь никто не ждёт!
Райнхард бросился к колдуну и приставил меч к его шее.
— Я убью тебя, Рабан! И заклятие падёт с Ханны. Но в память о нашем кровном родстве я даю тебе возможность защищаться. Бери меч и сразись со мной. Возможно, ты не забыл ещё, как с ним обращаться.
Рабан твёрдо, не шелохнув взглядом, смотрел Райнхарду в глаза.
— Если бы я захотел, ты уже был бы мёртв. И мне даже не понадобился бы меч. Но раз ты так хочешь поиграть, гвардеец, то поиграем.
Рабан достал откуда-то с угла крыльца большой двуручный меч, словно знал, что Райнхард вскоре прискачет.
И схватились они в смертном бою. Райнхарду было привычно управлять мечом, он каждый день это делал, на тренировках, на службе. Рабан немножко отвык. Но всё же их одинаково хорошо учил фехтованию Хартвиг, одна школа, один наставник. Поэтому поначалу они с равной техникой и натиском нападали друг на друга и схоже успешно парировали удары. Через некоторое время Рабан начал постепенно уставать, а Райнхард в ярости усиливал напор. Опыт и воинская практика гвардейца дарили своё преимущество. Удар. Отбив. Удар, нырок. Вот Райнхард зацепил Рабана по бедру, оставив тому глубокий разрез. Рабан отскочил назад, глядя на капающую с ноги кровь.
Видимо, Рабану надоела эта игра. Потому что, когда Райнхард бросился в атаку, уверенный, что сейчас точно поразит слабеющего колдуна, тот принял удар на меч, схватил кисть Райнхарда и начал шептать заклинание. Райнхард чувствовал, как всё его тело налилось неимоверной тяжестью, словно его наполняли железом или он превращался в камень. Чёрный маг дочитал своё заклинание. Райнхард замер, не в силах пошевелиться. И тут Рабан беспрепятственно пронзил мечом живот гвардейца насквозь, прокрутил по часовой стрелке и по дуге наискось выдернул обратно. Багряные капли скатились с острого лезвия. Жгучая боль пронзила Райнхарда, кровь полилась потоком из широкого разреза. Райнхард упал на колени, придерживая вываливающиеся кишки. Он чувствовал, как с кровью утекает из него жизнь. Всё, пришёл к завершению его жизненный путь. А ведь он так много хотел сделать. И возлюбленная Ханна никогда не станет его женой… Собрав последние силы, Райнхард вскричал:
— Я призываю все силы Небес и Ада! Придите, смотрите, свидетельствуйте! Рабан! Пред ликом Смерти силами небесными, силами адскими я проклинаю тебя! И я клянусь, что я найду тебя! Найду тебя в любом времени, в любой другой жизни и отомщу!
Это проклятие вытянуло все силы Райнхарда, и он упал замертво.
[1] Ландскнехт — немецкий наёмный солдат.
Город
К полуночи я и Саби-халу достигли, наконец, пункта назначения. Местами, но не везде, в городе горели керосиновые фонари. Электричество тогда ещё было в дефиците. Но даже при таком редком освещении я внутренне ахал и восторгался: я никогда не видел мощёных улиц, фонарей, таких домов. Всё мне было в диковинку. Я дал себе обещание обязательно прогуляться по городу днём.
В приморских городах несложно определить, в каком направлении море. Шум и крики чаек выдают стихию. В дополнение я ощущал ночной бриз и прохладу от воды как указатель. Держа нос по ветру, мы и добрались до набережной. Это была моя первая встреча с морем. Чернота волн манила своей зловещей суровой притягательностью. Я ощущал огромную мощь водной стихии, она могла созидать и порождать, но могла разрушать и забирать жизни. Это было что-то необъятное и непостижимое. Я не удержался, спешился и подбежал по гальке к морю. Зачерпнул двумя руками воду, умыл лицо, попробовал на вкус. Я засмеялся от радости, чувствуя себя ребёнком, встретившим давно отсутствующую маму.
— Приветствую тебя, море, — прошептал я. — Желаю тебе благоденствия и процветания в твоём мире!
У каждого живого существа в его мире, в его Вселенной идёт своё развитие, своя жизнь, свои проблемы и радости, хоть людям очень сложно себе представить жизнь и эволюцию расы кристаллов-камней или таких существ, как море или океан. А ведь они тоже живые.
Уже обращаясь к своему проводнику, я со смехом воскликнул:
— Вода-то солёная, Саби-халу!
— Конечно, солёная, Андар. Ведь это море. Впервые что ли его видишь?
— Да, впервые.
— Тогда поздравляю! На самом деле, море как море — привыкнешь. Раньше, конечно, была огромная польза, когда люди только единственно кормились, что от даров водной стихии.
Видимо, Саби не разделял моего восторга от живого моря в силу приземленности своей натуры и недоразвитости высоких чувств. Я же радовался и наслаждался. Было явственное ощущение, что вода услышала меня, ответила мне. Я снял обувь, закатал штаны до колена и вошёл в воду. Прохлада влаги была просто исцеляющим бальзамом после долгой изнуряющей скачки, что даже сил будто стало больше. Улыбка освещала моё лицо, невольно пробивались слёзы эйфории и радости. Мою душу переполняло странное незнакомое чувство, словно действительно встретил родное существо, что не видел много-много лет. Вдруг я услышал лёгкий всплеск впереди. Тусклый свет фонарей на набережной позволял с трудом рассмотреть на расстоянии не более трёх аршинов от береговой линии. Я старательно всматривался вдаль и прислушивался. Всплески приближались и стали слышны лучше.
— Саби-халу! Вы слышите шум, будто кто-то плывёт?!
Саби стало любопытно, он тоже спешился и подошёл ближе к воде, вглядываясь в ночную тьму. А я прошёл ещё дальше вглубь, намочив портки, но тогда я даже не сразу этого заметил — всё моё внимание было приковано к неизвестному впереди. Тут Саби подал голос:
— Так это дельфины! Я уж думал, что что-то необычное... А это дельфины.
— Дель-фи-ны, — разделяя слога, проговорил я, пробуя на вкус новое незнакомое слово. — А кто это — дельфины?
— Ну ты даёшь, парень! Дельфинов не знаешь. Это такие морские животные. Похожи на рыб, только большие.
Я почувствовал, как мне в ногу что-то ткнулось, и передо мной проплыл тёмный гребень. А вот и мордочка показалась. Это удивительное существо — дельфин — улыбалось во весь свой большой рот, обнажая широкий частый ряд зубов. Я протянул руку и осторожно погладил его по голове. По ощущениям, дельфин был не против моих прикосновений. Вообще, у него было радостное и игривое настроение, как и всегда. По крайней мере, именно так я чувствовал. Рядом плавал ещё один дельфин. Вот как! Они приплыли вдвоём.
— Плыви сюда, — позвал я второго и представился. — Меня зовут Андар.
Второй морской чудо-зверь тоже ткнулся мне в ногу и позволил себя погладить.
— Пойдем уже, Андар! — раздался с берега недовольный голос Саби. — Дорога была дальняя, я устал, кони устали. Надо скорее найти твоего купца.
— Ладно, друзья, мне пора. Ещё увидимся, — сказал я дельфинам и пошёл на берег. Сзади меня был слышен всплеск разрезаемых плавниками дельфинов волн.
В столь позднее время на улицах уже никого не было, кроме одиночных фонарщиков, заправлявших керосин в фонари и их зажигавших. К одному мы и обратились, в чьём ведении находилось освещение набережной.